За чашечкой сакэ

Зарисовка стилизована под текст Дюма и... Тьфу. Первое сообщение на форуме - фик по трем мушкетерам, прекрасно

…Третью бутылку постигла печальная участь: сбитая вниз неосторожным взмахом руки Д’Артаньяна, она ударилась об пол и разлетелась вдребезги. Арамис, перегнувшись через край стола, чтобы проверить, не обрызгало ли ему одежды, произнес, что печально, когда такое прекрасное создание рук человеческих погибает так бесплодно, и позволил себе отметить её гибель короткой эпитафией.
- Да вы пьяны, мой друг, - отметил Атос, сдерживая улыбку.
- О нет, - возразил Арамис, приложив ладони к груди и укоряющее хмуря брови, - Неужто ваше сердце остается глухо к горечи этой непоправимой утраты?
- Непоправимой? – удивился Портос, - Какая же она непоправимая, если виновник может немедленно встать с места и принести еще бутылку?
- Виновник, Портос, лучше позовет хозяина, чтобы от стола к столу бегал именно он, - возразил Д’Артаньян, оборачиваясь и вскидывая руку, чтобы выполнить свое намерение.
- И упустит шанс снова перемигнуться с хозяйкой? – деланно удивился Портос, - Ну нет, друг мой, так не пойдет. Тем более что, как заметил Арамис, вина ваша в гибели этой бутылки – тяжкий грех перед господом богом и всеми нами… верно я говорю?
- Золотые слова, - согласился богослов, носком сапога отшвыривая в сторону осколок бутылочного стекла.
- …Так что будьте добры его искупить в полной мере. Ну же, не приросли же вы к этому стулу!..
Слово за слово, Д’Артаньян убедил Портоса, что без должного надзора наверняка допустит непоправимую ошибку, и искупать грех – а заодно и тратить лишние экю – они отправились вдвоем.
- И не надоест же им дурачиться, - сказал Арамис, провожая их взглядом.
- Не вам, Арамис, только что оплакавшему бутылку вина Божанси, обвинять кого-то в ребячестве. Зато вот если бы вы корили наших друзей за легкомысленные нравы и излишнюю слабость к женскому полу…
- О, друг мой, - засмеялся Арамис, - похоже, и вы хлебнули лишнего.
- Разве?
- Конечно. Известно, что вы заговариваете о женщинах лишь тогда, когда выпьете…
- Ну, положим, даже тогда, когда я пьян, я не способен сказать о женщинах столько, сколько вы о них умалчиваете.
- Помилуйте, - развел ухоженными руками богослов, - ваших скупых слов достаточно, чтобы описать все их коварство и вероломность так ярко, что ни слова мои, ни даже молчание не могут сравниться с вашими рассказами.
Голоса мушкетеров, коротавших время до возвращения Портоса с Д’Артаньяном за ленивой дружеской пикировкой, тонули в общем шуме. Неожиданно разговорчивый в этот вечер Арамис все не желал оставить в покое Атоса; тот, в свою очередь, не собирался позволить другу оставить за собой последнее слово.
- Не возводите на меня напраслину, - нахмурился он, - не припомню, чтобы говорил что-то подобное…
- Но не станете же вы отрицать, что как-то заявили, что десяток самых прекрасных дам Парижа не стоит одного хорошего друга?..
- Верно. И до сих пор придерживаюсь этого мнения.
- Вот как? – тонко улыбнулся Арамис.
Беседа ненадолго затихла, но, оглядев зал и поняв, что Портос с Д’Артаньяном не торопятся возвращаться, Атос снова заговорил.
- Судя по тому, как вы сейчас улыбаетесь, вам есть что возразить…
- Разумеется.
- …И что же вы скажете им в защиту?
- Не стану отрицать - нет ничего важнее хорошего друга, - охотно начал Арамис, сложив руки на столе в замок, - который готов выручить в любой ситуации. Кто поможет при стесненных обстоятельствах или прикроет спину в случайной драке? Кто будет готов быть рядом и на пирушке, и во время тягостного заточения? Кто передаст письмо, протянет руку, вселит надежду одной лишь улыбкой, окрылит двумя словами, заставит пойти на любой подвиг ради одного лишь поцелуя?..
- Арамис?..
- Кто излечит раны и даст отдохнуть, кто, легким жестом оправив подол, обронит – как бы ненароком...
- Арамис, прекратите нести бессмыслицу!
Друзья замолчали и некоторое время молча смотрели друг на друга.
- Но вы, кажется, поняли, что я имею в виду, - сказал Арамис, вскидывая брови.
- Пожалуй, - после недолгого промедления согласился Атос, - но даже ваш остроумный пассаж меня не переубедит.
- Да? – удивился будущий аббат, - Вы неосторожны, мой друг. Ведь тогда выходит, что… - он кинул на Атоса короткий взгляд из-под приопущенных ресниц, - вы, как мой хороший товарищ…
- Арамис.
- …можете вселить в меня надежду всего одной своей улыбкой, окрылить и заставить пойти на любой подвиг…
Атос понял, что допустил в пикировке фатальную ошибку и приготовился мужественно терпеть её последствия.
- Да прекратите вы нести вздор или нет, в конце концов? Не верю, что вы настолько пьяны, чтобы говорить все это.
Арамис негромко засмеялся.
- Ну же, - сказал он,- раз я действительно стою десяти самых очаровательных женщин, то что мешает благородному Атосу меня поцеловать?
Атос помолчал, сжав губы.
- У вас, сударь, - спокойно произнес он, окинув взглядом Арамиса, - усы.
Этот аргумент, в свою очередь, заставил замолчать Арамиса. Он вскинул брови, несколько раз молча качнул головой, а затем протянул, еще раз кивнув напоследок:
- …Аааааа…

Вплоть до прихода Д’Артаньяна с Портосом они сидели молча, а в ответ на обеспокоенные расспросы – не поссорились ли они? – поспешили сослаться на только что ими оконченный богословский спор, причем Арамис не преминул приложить ладонь к груди и, отвесив символический поклон в сторону Атоса, признать, что он и представить не мог, что кто-то способен так лаконично и емко формулировать аргументы, что буквально три слова будут стоить всей его, Арамиса, пространной сентенции.
При этом на его лице не появилось и тени улыбки.

Картинкоэпилог ХЗ: