Если у Вас есть хороший, интересный фик по аниме Блич, которым Вы хотите поделиться с окружающими, размещайте его в этой теме. Сам текст скрывайте под катом, оставляя только "шапку". Ссылка на первоисточник и на автора обязательна
Отправлено: 24.12.07 21:28. Заголовок: Решила запостить фик..
Решила запостить фик по любимой паре... Фанфик - наилюбимейший... первый раз прочла его до просмотра Блича, чуть не расплакалась... наверное, тогда-то уже и влюбилась в пару Ичиго/Рукия. Потом прочла уже после первой арки... Большущий респект автору. Это мой самый-самый любимый фанфик по этой паре... хоть и читала я и не очень-то много...
Белые стены Сейретея Автор: Fujin Категория/Рейтинг: PG-13 Пэйринг: Ичиго/Рукия Содержание: Ну. В общем чем сильнее шинигами, тем сильнее они хотят есть - это официальный факт. Пустые голодны постоянно. А Ичиго там, вообще-то, самый сильный. От автора: Не знаю прям, что еще тут сказать =_=
Он сидит прямо посреди идеально-белой улицы, прислонившись к стене. Шумно дышит. Иногда жмурится от усталости и яркого солнца.
Грязный, безнадежно выдохшийся, совершенно чужой в этой окружающей строгости и белизне. В этом городе. В это мире мертвых. Слишком живой.
Ичиго встает, опираясь на меч, морщится от боли в вывихнутом плече. Коротко выругивается, перешагивая через поверженных противников.
- Что ж вас так много…
Кто-то пытается промычать в ответ, но проходя мимо Ичиго смотрит на него своим самым искренним взглядом, и тот тут же притворяется невменяемым. Неудачно.
- Как же это достало…
Зангетсу скребёт о камни мостовой. Сухо во рту. И жарко в тёмной одежде.
Всё вокруг – белое.
Как и одинокая башня – там, вдалеке.
Он должен дойти.
Ичиго вдруг спотыкается – от усталости и сонливости – хватается растопыренной ладонью за стену, чтоб не упасть. На пальцах вместе с жарой остаётся пыль.
Жажда сушит горло, хочется есть.
Хочется спать.
Ичиго снова сползает по стенке, щурится, рукавом стирает стекающий по вискам пот. Снова выругивается.
Он только чуть-чуть поспит и пойдёт дальше. Намного проще идти ночью в темноте.
Есть хочется так сильно, что невольно начинает тошнить. Вдруг почему-то кажется, что этот гложущий шинигами всё нарастающий голод очень похож на голод Пустого. И даже едят они почти за тем же. Пора отсюда валить.
Горячие камни: под ним – аккуратная мостовая, за ним – белеющая стена.
Ноюще и беспомощно болит сердце.
Прежде чем забыться дёрганным, напряжённым снос, он думает, как же эта усиливающаяся с каждым шагом в этом мире боль похожа на осколок меча, застрявшего в груди.
Он обязательно спасёт её как можно скорее.
А то что-то он слишком часто думает о всяких глупостях в этом мире неживых.
***
Проснулся он от топота десятков ног.
- Ну вот, опять.
Ичиго неторопливо поднялся, опираясь о Зангетсу, зевнул, потёр всё еще сонные глаза, пригладил всё равно взлохмаченные волосы.
Нашедшие его шинигами смотрели опасливо, если не сказать испуганно, и не решались напасть первыми. Настороженно следили за тем, как он снова зевает, даже не прикрывая рта.
Им же лучше.
- Эй, ребята, - Протянул Ичиго лениво и недовольно, - если вы сейчас тихо развернётесь и уйдёте, я сделаю вид, что не заметил вас.
Те помялись какое-то время, посмотрели на уже поверженных противников, а потом развернулись и ускоренно пошли куда-то по своим делам. И только теперь Ичиго разглядел на них эмблему четвёртого отряда.
Хрипло устало рассмеялся. От резкого движения лёгких в груди снова заболело сердце.
Колким обломком катаны. В мире живых оно не болело. Никогда.
Уже стемнело. Даже стены вокруг растеряли свою лезущую в глаза белизну. Стали грязно-бурыми.
Ичиго вздохнул, осмотрелся и продолжил идти. Зангетсу с противным металлическим скрежетом тащился за спиной. Поднимать его было лень.
Ичиго шёл, придерживаясь рукой за пыльный, еще хранивший дневной жар камень стен.
Башня маячила впереди. Такая же ослепительно-сияющая, как и днём. Как бьющаяся пульсом цель, как путеводная звезда. Зачем-то нужно туда идти.
Отчаянно хотелось есть. Голод судорогой растянулся от низа живота до самого горла. Зудят дёсны. И что-то жадно ноет - в самой глубине.
«Это не голод» - Смеётся ему в уши кто-то с истерической сумасшедшей улыбкой. Белой, как дневные стены Сейретея. Мира неживых, - «Ты это и сам прекрасно знаешь»
«Отвали» - Огрызается Ичиго.
И идёт дальше, пальцами ловя пыль и тепло камней. Слушая скрежет своего меча и биение своего больного сердца. Он шёл спасти её как можно скорей.
У него было ни малейшего желания заводить новые знакомства.
«Ну же», - Давил в виски смех, - «Ты пока не знаешь, что делать, когда так невыносимо хочется есть. А я могу показать…» Ичиго резко останавливается, зло ударяет кулаком по стене. Сильно, до ломоты в костяшках.
Не хватало еще, чтобы его вздумала учить собственная шизофрения. Всё здесь ненастоящее: и камни мостовой, и лживые капитаны, и этот голос в голове.
Одна чистая духовная сила. Больше ничего.
Только он, потерявшиеся где-то друзья и крошечная девушка, сжавшаяся в самой высокой башне Сейретея. Это было бы даже романтично, если бы её не собирались убить. Если бы ей – наверняка – не было отвратительно холодно там.
«Всё я знаю» - Почти рычит Ичиго, и сплёвывает прямо на аккуратные камни мостовой. На эту силу, чистоту и ложь – «Когда хочется есть, надо есть – вот и всё».
***
В дом оказалось легко пробраться. Едва очутившись в чужой квартире, Ичиго воровато осмотрелся.
Темно. Тихо. Ни шороха, ни вздоха.
И не видно почти ничего.
Он осторожно обошёл небольшую квартиру и убедился: действительно никого нет. Наверное, хозяева решили уехать куда-нибудь подальше от переполоха в центре города.
Или ему, наконец, начало везти.
Вычислив кухню, Ичиго принялся обыскивать многочисленные шкафчики. Свет решил не зажигать – на всякий случай. Ящички выдвигал аккуратно, чтобы не шуметь. Дверцы шкафов закрывал.
Старался делать всё как можно спокойнее и продуманнее. Глубоко размеренно дышал. Чтобы доказать – даже не себе, нет – тому бледному паразиту, что это вовсе не неизбывный голод Пустого гложет его изнутри. Просто хочется есть. Просто слишком много духовной силы потратил за одни только последние сутки.
И это вовсе не у него дрожат разрывающие упаковку руки.
Нашёлся хлеб и коробка печенья.
Ичиго ел там же. Не отходя от шкафов, не доходя даже до стула.
Крошки падали на пол.
Такой же белый днём, как и всё вокруг.
«Не поможет» - Смехом-хихиканьем.
«И тебе приятного аппетита» - Зло, почти испуганно.
Помогало. Совсем чуть-чуть.
Быстрая тень скользнула на самой грани видимости. Ичиго резко обернулся, почему-то даже не подумав схватится за рукоять меча.
Он шёл за ней, и ждал – в каждом шорохе, тени, звуке.
Никого.
Показалось.
Как и голос в голове.
Надо закончить здесь все дела как можно скорее и уходить.
А то совсем подводят его глаза и уши. И сердце болит.
Ичиго быстро доел остатки хлеба и пошёл к окну – выбираться.
Надо спешить, а ночью идти гораздо удобнее.
Башня Раскаянья занесённым топором палача белела над Сейретеем.
Шинигами сами дали ему и этот топор, и право вершить свой суд. Он здесь всё в щепки разнесёт, если кто-то попробует не отдать то, за чем он пришёл.
Рукия.
Наверное, надо будет сказать что-нибудь возвышенное, когда он придёт за ней.
***
Ичиго тенью бежит по узким улочкам. Когда мимо проходят патрули, прячется в крошечных переулках. Он не избегает схваток: просто драка займёт куда больше времени, а он спешит.
Кто знает, сколько осталось еще дней.
«Я знаю» - Белизной, смехом, опрокинутым небом – «Без меня тебе её не спасти»
Ичиго до боли стискивает зубы, чтобы не отвечать. Даже мысленно. Потому что если не останется других способов спасти её – сойдёт и этот.
Надо только придумать, что же ей сказать. Что-нибудь отвратительно честное, такое, чтобы оно вместило в себя и весь его путь в Сообществе Душ, и схватки, и решимость, и оставшуюся в мире живых семью, и боль, нарастающую в груди, и опять закрывающиеся глаза, и тоскливо пустующую парту – совсем рядом с его, и одиночество ночами – без чужого дыхания за дверцей шкафа, и белые камни мостовой, и сумасшедшего придурка в голове, и Пустых – без души и сердца, и её огромные испуганные глаза. Как же ей, наверное, холодно там. В этой башне.
В этом насквозь прогнившем неживом мире.
Он всё-таки отвлёкся и не успел укрыться от патруля. Всего двое.
Шинигами решили не поднимать тревогу и справится с ним сами. Ичиго улыбнулся на это дёрнувшимся уголком губ – повезло – и взял Зангетсу в руки.
Голод с удвоенной силой взвыл внутри.
«Я спасу тебя. И никто тебя больше не обидит. Не заставит мёрзнуть в башнях. Не захочет убить». Забота. Почти правда. Совсем, совсем не то.
Ичиго с лёгкостью парирует первый удар, выбивает меч и ударяет противника по лицу. Несильно, кулаком, но тот отлетает назад и больше не нападает.
Издевательский смех стучится в висках.
«Мне тоскливо без тебя. С нами тебе будет лучше. Будешь жить в моём шкафу». И пустующая парта рядом, и чужое дыхание ночами, и короткие приветствия по утрам. Правда. Вот только всё равно не то.
Второй соперник оказался серьёзнее. Он дрался с такой мрачной отрешённой мстительностью, как будто и впрямь хотел убить. Но прежде чем наконец зайти ему за спину и оглушить, Ичиго успел заметить первого шинигами, убегающего в сторону сторожевого поста. Поднимающего тревогу.
Ичиго тихо ругнулся, сплюнул, закинул Зангетсу за спину и тоже побежал. Чтобы успеть подойти к Башне Раскаянья как можно ближе до того, как его догонит кто-нибудь посерьёзнее тех двоих.
«Ты просто нужна мне. Я не могу без тебя – вот и всё» Слишком эгоистично. Даже не похоже на правду.
Вдруг словно взорвавшаяся поблизости духовная сила словно оглушила его. Лишила дыхания, прижала к самой земле. Покоряющая до рези в глазах.
Больно быстро его догнали.
Не шевельнуться.
А Ичиго – второй волной, не слабее чудовищной чужой силы, прижавшей к камням – внезапно вспомнил, что же снилось ему все эти дни в Сейретей. Отчего так часто клонило в сон. Вернуться.
И, поворачиваясь к новому противнику – огромному, устрашающему, одноглазому – он понимает, что у того нет шансов.
Потому что теперь Ичиго просто не может проиграть.
***
Пустой оглушительно ревёт в ночном небе. Царапает когтями асфальт. Огромный, несуразный, преисполненный желанием есть и убивать.
Через дыру в его груди видны крошечные городские звёзды.
Он пришёл за его семьёй, и никто, кроме двоих, даже не видит его. И никто, кроме Ичиго, не может их спасти.
Она стоит прямо перед ним: крошечная, раненая, сжавшаяся. Держит в руках меч. Он стоит напротив неё.
И Пустой кричит совсем близко – их особенным криком – со смесью жалобы и угрозы.
- Если ты хочешь спасти свою семью, ты должен умереть от моего меча, - Решительно говорит она и руки, сжимающие тёмную, катану, дрожат.
Ичиго мог бы поспорить. Возмутиться. Не поверить. Но Пустой уже настолько близко, что можно было бы почувствовать его дыхание, если бы он дышал. А у неё такие тёмные глубокие глаза, что спорить не хочется.
Он берёт руками клинок, подходит ближе, и острие катаны упирается прямо в грудь. Напротив сердца. Она действительно напугана, и от того лезвие ходит из стороны в сторону, разрезая одежду и полосуя кожу.
- Ради этого я сделаю всё, - Спокойно отвечает он, и делает шаг навстречу.
И тогда эта боль впервые пронзает его. Та, что сейчас обломком меча притаилась в сердце, будто девушка забыла вынуть его до конца.
Катана разрезает кожу и проходит между рёбер. Слишком больно. С пальцев, сжимающих клинок, капает кровь, чёрная в темноте. Груди не видно. Ну да скоро это будет не важно. Руки немеют от боли, и Ичиго останавливается, чтобы перевести дух.
Она вовсе не собирается ему помогать. Стоит напротив, стиснув рукоять тонкими пальцами; смотрит, удивлённая, как маленькая девочка. Кажется: не верит.
Пустой перед ними скребёт стены дома и ссыпает остатки черепицы. Оглушительно ревёт.
Ичиго сглатывает, стискивает зубы – до вздувшихся на шее вен – и снова идёт вперёд. Еще сильнее насаживая себя на лезвие меча. С холодной сталью, уже торчащей из груди.
Катана с мерзким хлюпаньем возит внутри из стороны в сторону – руки у неё дрожат всё сильнее.
Сердце болит почти как сейчас.
А Ичиго идёт вперёд, не обращая внимания на ломающиеся рёбра и болящее сердце.
Идёт к ней.
Протягивает окровавленные руки, касаясь её плеч. Тёплых, как воск горящих свечей, даже под одеждой. Такой он её и запомнил: тёплые плечи, горячее дыхание, холодные испуганные глаза. Кучики Рукия. Просто девушка, которую тоже надо спасти.
Её трясёт в его руках, и ей сейчас гораздо страшнее, чем ему самому. Она не привыкла, чтобы умирающие на неё так смотрели. До него так не неё смотрел, умирая от её меча, только один.
А Ичиго смотрит всё равно, и подбирает слова, и хочет рассказать ей так много – наскоком. Про то, какие у неё теплые руки, и как она порой наклоняет голову – своевольно и обиженно, и как дышит она во сне, и как он не спит ночами, слушая её дыхание, и хочется пойти, открыть дверцу шкафа, отнести её на кровать и до утра греться её дыханием, наплевав на то, что подумают остальные.
Про то, как не может он без неё там – один, в мире живых. Просто не может – и всё. Про то, что он без неё не вернётся.
Про то, что он просто не может оставить её в это чертовой башне, как не мог бы оставить и никого другого. Про то, что она слишком тёплая, живая и необходимая, совсем не подходящая для белых стен Сейретея. Мира неживых.
Про то, что он обязательно заберёт её с собой и научит смеяться – не так, как она делает это обычно – нужным выученным уроком. Выезжать за город с друзьями, сидя у костра до утра. Верить глупым история. Пить из трубочек сок.
Просто жить.
И Ичиго идёт вперёд, и катана торчит уже не из груди, а из спины. Одним ободранным крылом. Он залил её своей кровью. Он до боли стиснул руки на её плечах.
До рукояти остался всего шаг.
Ичиго делает и его, уже повиснув на клинке всем телом. Не забота о семье заставляет его сделать это. Не тоска. Не нужда. Ну, не только. Не любовь даже.
Это больше всего похоже на долг.
Он дошёл до неё. Он прошёл к ней через лезвие катаны, насадившись по самую рукоять. Сам. Он просто не может теперь бросить её в этой башне.
Он знает, что сказать, еще до того, как обменяется первыми ударами со своим противником. Пусть тот и капитан, в победе Ичиго не сомневается. Это еще одна составляющая долга.
«Я пришёл за тобой. И я спасу тебя, хочешь ты этого или нет»
Ведь это её дрожащие руки сжимали клинок, насквозь пронзивший его сердце.
Мари
Сообщение: 204
Репутация:
3
Фото:
Отправлено: 24.12.07 21:52. Заголовок: Джо пишет: там же ..
Джо пишет:
цитата:
там же есть намёки на яой...
Мне тоже так показалось)))...
Джо, отличный фик !!!
Мари
Сообщение: 205
Репутация:
3
Фото:
Отправлено: 24.12.07 22:20. Заголовок: Тоже что ли выложить..
Тоже что ли выложить... Мне этот фик понравился, я смеялась...
День Рождения Автор: Kagami-Sama и Folie Категория/Рейтинг: G Жанр: Стеб Содержание: Уэко Мундо. Как отмечали день рождения Гриммджо...
- Айзен-сама, - Ичимару заглянул в приоткрытую дверь тронного зала, - Айзен-сама, вы в курсе какой сегодня день? Айзен оторвался на мгновение от изучения какого-то древнего манускрипта. - Двенадцатое августа. И что с того? - Неужели вы забыли? - огорченно покачав головой, Гин прошел внутрь и плотно прикрыл за собой дверь. - Проблемы с памятью в столь молодом возрасте... нехорошо. Соуске отложил бумаги, потер виски, потянулся до хруста косточек. - В этот день в 1492 году Христофор Колумб открыл Канарские острова. В 1676 закончилась первая война между индейцами и американскими колонистами. В 1851 Зингер получил патент на швейную машинку. 1877 - Томас Эдисон сделал первую запись на пластинке. В 1896 обнаружено золото на Клондайке. 1908 - был создан первый Форд модели Т. В 1914 Великобритания объявила войну Австро-Венгрии. 1942 - Уинстон Черчиль встретился со Сталиным. В 1953 году произошло первое испытание водородной бомбы. 1994 год, на экраны вышел фильм Квентина Тарантино "Прирожденные убийцы". Что я еще забыл? Утомленный бурным потоком совершенно бесполезной информации Гин зевнул, даже не потрудившись прикрыть рот рукой. - Айзен-сама, как вы ухитрились запомнить всю эту чушь и при этом забыть о самом главном? - последовавшая драматическая пауза была выдержана в лучших традициях актерского мастерства. - Год назад вы, - тихо хихикнул, - стали папой... или мамой... это как посмотреть. - Если исходить из этого... папой я становился столько раз. Хм... кого ты имеешь в виду? Стой, стой! Я вспомню сам... 12 августа... - прикрыв глаза, Соуске задумался на несколько секунд. - Гриммджо. - Вы вспомнили! - радостно воскликнул Гин, приветствуя возвращение памяти владыке несколькими хлопками, долженствующими обозначать бурные овации. - И это возвращает нас к первоначальной цели моего визита, - сообщил он, вольготно расположившись на краешке стола. - Младенчику исполнился год. Круглая дата, вы не находите? - Это новый вид развлечений, Гин? - поинтересовался Соуске, с улыбкой посмотрев на Ичимару. - Надеюсь, Лас Ночес устоит, - сообщил, поднимаясь из-за стола. - Куда это вы направляетесь? - возмущенно поинтересовался. - Я же специально пришел к вам за советом. - Ко мне? - удивился. - Я-то чем могу помочь, Гин? До этого ты с развлечениями как-то справлялся сам. - Обижаете, Айзен-сама, - поерзав, Ичимару удобно разлегся на столешнице. - Вы же наш идейный вдохновитель и, кроме того, некоторым образом родитель этого... младенчика. Так что выбор подарка является вашей прямой обязанностью. Шокированный этим заявлением, Айзен подумав, снова устроился в кресле. - Быть может, ты встанешь? - предложил, внимательно оглядев нахала. - Я вам мешаю? - удивился, но натолкнувшись на не предвещающий ничего хорошего взгляд владыки, все же соизволил подняться. Даже по струночке вытянулся, демонстрируя всем своим видом образцовое послушание. - Так что же мы подарим имениннику? - А что он любит больше всего? - Подраться, - последовал уверенный ответ. - О! Вы предлагаете подарить ему этого рыжего, Куросаки Ичиго? Блестящее решение, но сложновыполнимое, - на секунду Гин задумался, прикидывая варианты, а затем лучезарно улыбнулся. - В подарочной упаковке риока будет смотреться просто восхитительно. - Почему нельзя ограничиться праздничным ужином и ошейником с колокольчиком? - поинтересовался Айзен, отгоняя навязчивое видение руин Лас Ночес. - Тоже неплохо, - пожал плечами Гин, - но скучновато малость. Вы не находите? - Гин, что скучного в кошке скачущей по замку с колокольчиком на шее? - попробовал отшутиться владыка. - В кошке? Ничего, - ухмыльнулся, представив себе разъяренного Гриммджо в кошачьей форме, - а вот в торжественном ужине... - очередной зевок только подтвердил слова. - Нет, конечно, можно нарядить Эспаду в цветные колпачки и раздать им свистульки. Но это так банально. - Если, как ты предлагаешь, привести Ичиго, то кошки будет две... - И каждому по ошейнику с бубенчиком! - одобрил решение Гин. - Хорошо, - улыбнулся Айзен, приняв решение. - Итак, осталось выяснить две вещи, кого посылаем за бубенчиками, а кого за Куросаки. - Бубенчики можно взять у Канаме, - усмехнулся, - думаю, он не откажется поделиться. А вот с Куросаки будет немного сложнее. Кстати, ваш старый знакомец Урахара не согласится помочь? - Думаешь, Канаме согласится? По-моему, он не в восторге от Гриммджо... ладно, скажу Вандервайсу, пусть принесет парочку. Относительно Куросаки... ты знаешь, если Урахара и согласится, то его же приглашать в гости придется. - Нет, нет и еще раз нет, - Гин в притворном ужасе замахал руками. - Один раз пригласишь, потом придется каждый день замок обшаривать в поисках жучков или самого Урахары. Справимся без него. Вы позволите мне взять с собой Улькиорру? - Бери. А я пока постараюсь с праздничным ужином разобраться. Думаю, Орихиме не откажется помочь... - О! Я все-таки ошибся, решив, что ужин будет скучным, - радостно пропел Гин, твердо решив посидеть на диете пару деньков - от греха подальше. - Скоро вернусь. Айзен кивнул и достал из-под стола нежно лелеемую и бережно хранимую "Книгу о вкусной и здоровой пище". Издания 1955 года.
*** Орихиме и правда, ничего не стоило уговорить помочь в приготовлении праздничного ужина. Добрая девочка с энтузиазмом, который поразил Владыку, начала хозяйничать на кухне. Казалось бы, можно было вздохнуть спокойно. Праздновать решили в зале Советов, как раз там был очень удобный стол, за которым должны были уместиться все. Оставалось дождаться только Гина с подарком. Прибежал Вандервайс с бубенчиками, радующийся как ребенок... хотя, он ведь и так был ребенком. Малыш с интересом следил за тем, как Владыка вешает бубенчики на два ошейника, один из которых был синим, а второй розовым. Все шло как по нотам. И даже ужин был готов в срок. Накрыли стол. Айзен лично установил в кремовую шапку свечку. Отошел, полюбовался на дело рук своих и сел в кресло... Собирались гости: Эспада полным составом. Не хватало только именинника и Улькиорры, который, как предполагалось, помогал Гину. Кстати, Гина тоже не было. Тоссен сразу отказался принимать участие в этом фарсе, Айзен не удивился, он знал, что Канаме не жалует Дагерджека. И все же... где Гин?
*** Все-таки, хлороформ великое изобретение, - решил Ичимару, полюбовавшись бесчувственной тушкой Куросаки, который в настоящий момент мирно лежал на полу и являл собой поистине умилительное зрелище. Рядом валялась целая груда яркой упаковочной бумаги, в которую и планировалось завернуть подарок. Предусмотрительный Улькиорра даже бантик не забыл... впрочем, для полного комплекта не хватало одной маленькой детали, за которой Гин и направился к Владыке. - Какой стол, - восхитился, обозрев представшее его глазам великолепие. - Вы уже приготовили ошейники, Айзен-сама? - Еще бы! - сказал Соуске и выложил их перед собой. - Думаю, синий будет для Гриммджо, а розовый больше пойдет Курасаки. Кстати, Каракура, надеюсь, еще на месте? - Розовый замечательно подойдет к цвету упаковки, - довольно подтвердил. - Отвечая на ваш вопрос... Каракура все еще на месте и даже не в руинах. Правда, мне пришлось использовать хлороформ из вашей лаборатории, надеюсь, вы не в обиде? Даже если Айзен придерживался противоположного мнения по поводу расхищения запасов, он вовремя спохватился - времени было в обрез, того и гляди появится именинник, привлеченный царившей вокруг суетой. - Нет, не в обиде, - поднялся. - Итак, я зову Гриммджо. - Дайте мне десять минут, и подарок будет готов, - заторопился Гин. Хорошо, что они предусмотрительно открыли портал в соседнее помещение - всего-то и делов осталось нацепить ошейник, да завернуть обертку поплотнее, а пышный розовый бантик превосходно дополнил композицию. Звать Гриммджо послали самого шустрого. Вандервайс долго отнекивался, но устоять перед соблазном, когда ему пообещали кусочек тортика со стола Эспады, он не смог. Гриммджо пришел минут через пять. Засунув руки в карманы, мрачно оглядел присутствующих и буркнул: - Чего надо? Айзен встал, подошел к нему. - С днем рождения, Гриммджо Даггерджек. Прими от нас подарок, - и пока тот не успел опомниться, нацепил на него ошейник, - Но это еще не все! Итак, второй подарок... Подслушивавший с черного хода Гин махнул рукой молчаливому, но крайне недовольному своей ролью носильщика, Улькиорре и торжественно прошествовал в зал. - Наши поздравления имениннику, - пропел, лучась улыбкой. - Надеюсь, подарок тебе понравится. Все затихли, не хватало только барабанной дроби. Гриммджо сделал шаг ближе к чему-то завернутому в яркую упаковку. - Это чего? И тут "подарок" зашевелился, издал невнятные звуки и... зазвенел.
*** Ичиго сладко зевнул и попытался перевернуться на другой бок. Выходной день, сестрички умчались гулять, Ишшин вроде тоже куда-то собирался - можно поваляться подольше. Еще бы не это дурацкое одеяло, которое шуршало при каждом движении и мешало дышать. Выпутавшись наконец из одеяла, Ичиго остолбенело уставился на не менее ошарашенного арранкара... как его там... Гриммджо! На несколько мгновений зал накрыла абсолютная тишина, а потом, Гриммджо, издав радостный вопль, бросился на Ичиго, попутно доставая занпакто. Ичиго тоже был не лыком шит: выбрался с помощью шунпо из упаковки, и, звеня бросился на арранкара. Айзен, понимая, что все это добром не окончится, открыл проход куда подальше в пустыню, куда оба и вывалились под аккомпанемент подвешенных к ошейникам бубенчиков. - Я же говорил, что ему понравится подарок, - довольно рассмеялся Ичимару, проводив шумную парочку взглядом. - Именинника заняли, теперь можно вздохнуть спокойно и поесть, - согласно кивнул Айзен
Charlotte
"Я гений!.. Нет, я Бог!" (с)
Сообщение: 287
Репутация:
4
Отправлено: 24.12.07 22:34. Заголовок: Мари, ы, это шедевр!..
Каждый раз ей сложно оторвать от них восхищенный взгляд. Видеть, что Кайен-доно счастлив – в этом состоит ее собственное счастье. Возвращаясь домой, она улыбается, вспоминая прошедший день. И лишь маленькая, и какая-то неприятная сторона ее души очень тихо, даже для нее самой, шепчет: "Мне хотелось бы оказаться на ее месте".
Кажется, даже нии-сама заметил, что она изменилась, но никак это не прокомментировал, ограничась обычным скупым набором фраз.
В определенной степени он прав. Его взгляд, когда она рассказала о начале работы в отряде, и отношение к ней новых товарищей.
…
Не стала офицером.
Из клана Кучики.
Высокомерная?
Слишком хороша для нас.
…
Разве так приветствуют своего лейтенанта?
Ее глаза наполняются сиянием при воспоминании об этом моменте. Ей не очень удается скрывать свои чувства, но это не имеет значения. Ее не способны задеть разговоры. Это чувство помогает ей совершенствоваться и расти как личность, оно светлое, нежное, и очень тонкое, словно серебристая паутинка. Она бережет его, как самое ценное, чем когда-либо приходилось владеть, изо всех сил стараясь не слушать тихие слова, звучащие в сознании навязчивой мелодией .
Рисунки на песке Рейтинг: G Персонажи: Ичимару Гин/Мацумото Рангику
Человек с улыбкой, похожей на лезвие бритвы, чертит на песке Уэко Мундо иероглифы кандзи. Раз за разом одни и те же два иероглифа: "восстание" и "хризантема".
Вместе они составляют имя, похожее на строфу изысканного хокку, посвященного осени.
Жаль, что он никогда не умел слагать стихи. Он мог бы описать в них ту красивую и своенравную женщину, что выросла из маленького оборвыша его детства, которой так идеально подходит ее имя – Мятежная Хризантема.
"Ран-ги-ку" И перед глазами встает образ женщины со струящимися рыжими волосами.
"Ран-ги-ку" И его шепот подхватывает черный ветер Уэко Мундо.
Это странное место способно воплощать желания, и перед ним на миг появляется женщина в черном форменном кимоно, подпоясанном розовым шарфом. Ее глаза полны печали.
Один удар сердца, и мираж исчезает, развеивается по ветру.
Человек, рисовавший кандзи, улыбается своему желанию остановить, удержать призрак и поднимается с песка. Ветер Уэко Мундо стирает с песчанной поверхности два иероглифа: "восстание" и "хризантема".
Рукия бывает разная Рейтинг: G Персонажи: Абарай Ренжи, Кучики Рукия
Большая часть тринадцатого отряда думает, что Рукия всегда одна и та же: ну ходит эта заносчивая Кучики по отряду, нам не ровня, странно, что до сих пор не лейтенант.
Но это неправда. Рукия бывает разная.
Решительная Рукия сбила с ног продавца воды, гонящегося за Ренджи и его друзьями. Нахальная Рукия постоянно спорила с Ренджи. Забавная Рукия была его лучшей подругой.
А иногда Рукия была вот такой. Ренджи это ненавидел.
Им пришлось покинуть Каракуру, и Рукии это сильно не нравилось, хотя ничего поделать она не могла. И ничего узнать – тоже. Бьякуя заявил, что предоставит информацию, когда посчитает нужным. Он вообще все делал, когда считал нужным.
– Ренджи, – такая Рукия появилась на пороге его кабинета и, не поднимая глаз, уселась на краешек стула. Такая Рукия всегда грустна и тиха, не скажет ни слова поперек, и голосок такой – слабый-слабый. – Пожалуйста, расспроси моего брата об Ичиго…
– Рукия, ты же знаешь…
– Ренджи…
Ренджи ненавидел такую Рукию. Она лишала его силы воли.
– Хорошо. Я расспрошу.
И секреты семейной жизни...
Тяжело иметь в (будущих) родственниках Бьякую. Рейтинг: G Жанр: драббл Персонажи: Куросаки Ичиго и компания
Ичиго никогда не радовали визиты Кучики. Даже если он был братом девушки Ичиго, даже если появлялся в мире живых где-то раз в два месяца, визиты Кучики Бьякуи означали одно – инспекция.
Отца Ичиго единодушным решением семьи Куросаки в это время запирали где-то на чердаке. Или в подвале. Или просто в шкафу. Не хватало только, чтобы отец попытался потренировать на Бьякуе какой-то прием. Что тогда могло произойти, Ичиго не желал даже представлять. Вообще он надеялся, что останется единственным Куросаки, который сражался с Кучики. Его разборки с Рукией не в счет.
Стоило лишь Бьякуе открыть двери, все вокруг приходило в движение. Юдзу и Рукия начинали носиться по дому, вытаскивая из холодильника все продукты и пытаясь соорудить из них что-то гениальное в рекордно короткие строки.
На следующий день приходилось заново покупать всю посуду, так как именно в это время все резко начинали страдать неуклюжестью.
Сам Кучики Бьякуя обычно вел долгие и неспешные разговоры с Карин. Они сидели друг напротив друга с серьезными лицами, изредка прикасаясь губами к своей чашке с зеленым чаем, и целиком наслаждались беседой.
Забытый Ичиго же валялся где-то на полу и мечтал свалить к Чаду. Или к Исиде. Да хоть к Иноуе – лишь бы сбежать куда-то, пока о нем не вспомнили.
К несчастью Бьякуя вспоминал о Ичиго довольно быстро. Бесконечные вопросы о том, чем он собирается заниматься в будущем, какие у него были оценки за прошлый семестр, сколько они с Рукией планируют детей, какое количество холлоу он убил на прошлой неделе, с каким вином нужно есть мясо – красным или белым…
Когда этот кошмар заканчивался, Ичиго был готов совершить самобанкай. Он вообще не мог понять, как Ренджи умудряется выдерживать рядом с Бьякуей столько времени. Сколько он не спрашивал об этом друга – тот почему-то краснел и отмалчивался.
После ужина Кучики с Рукией обычно запирались в одной из комнат и тихо разговаривали. Подслушать никогда не удавалось. Стоило только Ичиго попробовать, как из комнаты вылетала злая Рукия и отправляла его на кухню помогать сестрам. Обычно пинком.
Единственное, что утешало – Бьякуя никогда не оставался на ночь. Видеть утром сонного Кучики Бьякую – это было слишком. Хотя когда Ичиго рассказал об этом Ренджи, тот рассмеялся. Реплику о том, что во сне Бьякуя очень мил, Ичиго предпочитал не вспоминать. Как и не думать о том, откуда Ренджи знает, как выглядит спящий Бьякуя…
Читать ВСЕМ!!!! Не пожалеете!!!
Сегодня Мидори с фамильным упрямством потребовала платье, банты и серебро… Рейтинг: G Персонажи: Куросаки Ичиго, Кучики Рукия
Ичиго сдерживался изо всех сил. Ему хотелось закричать, стукнуть кулаком по столу и сбросить на пол весь этот чертов столовый сервиз. Коллекционный фарфор, скажите на милость! Он сжал кулаки и заскрипел зубами. Рукия ощутимо двинула его ногой под столом. Куросаки с чувством выдохнул сквозь зубы, но промолчал.
Прямо перед ним находился источник раздражения. Маленькое тонюсенькое существо в воздушном платьице и замысловатых бантиках в ярко-рыжих волосах сидело перед тарелкой с десертом и неловко управлялось с ножиком и вилкой таких замысловатых форм, которых Ичиго и в глаза-то не видывал. Если учесть, что до этого были закуски, суп и горячее, и все это пятилетняя Мидори ела специальными приборами, обед растянулся надолго. Парню хотелось вскочить, отобрать у дочери эти глупости, переодеть ее в нормальную одежду, то есть джинсы и футболку, и пойти гонять с ней мяч, как они всегда делали это по воскресеньям. Только не сегодня. Сегодня Мидори с фамильным упрямством потребовала платье, банты и серебро.
Ичиго было хотел возразить, но Рукия наградила его таким взглядом, что даже бесстрашный исполняющий обязанности шинигами сник. Он уже успел на практике убедиться, что в такие моменты с женой лучше не спорить. Поэтому сейчас он сидел при полном параде, в костюме, галстуке (галстуке, чтоб его Пустые сожрали!) и смотрел на то, как дочь демонстрирует знания правил этикета.
«Убью», – думал он. – «Нет, не убью, но покалечу. О, точно, разобью ему этот чертов кенсейкан. Ага, подойду и как дам мечом по его тупой башке, чертов аристократишка», – кипел он. Выдержать эту пытку ему помогали только мысленные картинки того, что он сделает при встрече с Бьякуей Кучики.
– Большое спасибо, – раздался звонкий голосок, и Мидори, вспорнув со стула, присела в чинном книксене. – Все было очень вкусно, благодарю.
Ичиго и Рукия тоже поднялись. И глядя на удаляющуюся дочь, Ичиго поклялся себе, что никогда, никогда, вот больше никогда он не отпустит свою малышку погостить в Сейрейтене у дядюшки. Нет уж, этот придурок Бьякуя только испортит ему ребенка.
– Кенпачи-тайчо, вы мне как отец родной, разрешите называть вас папенькой! – скромно потупившись, сказала Ячиру.
Кенпачи-тайчо смахнул скупую осеннюю муху и ответил:
– Ты мне, Ячиру, как дочь, так что называй, как хочется, только не так, как младший офицерский состав.
Ячиру зарделась как маков цвет – и на щеках ее образовалось еще две пары румянцев.
– Ах, папенька, возможно, вы и не заметили, но я совсем уже выросла – мой рост составляет один метр сорок два сантиметра – и мне категорически хочется замуж.
– Ну, это без проблем устроить, дочь моя. Отрядов у нас много, выберем тебе жениха по размеру да по статусу подходящего, чтобы жила ты за ним, как за каменной стеной – как за мной то есть. И хоть горестно мне будет с тобой расставаться, в чужой отряд взамуж отдавать, но коли приспичило, так ничего не поделаешь. Это ведь нам, мужикам, просто: как приспичило, так добежал до угла… а то и не до угла… и… Впрочем, заболтался я. Так о чем бишь ты, милая?
– О том, что замуж я хочу.
– Да! И есть ли кто на примете?
– Есть, папенька! Как не быть…
– Ну! Отчего ж я не знаю, что дочь моя приемная совсем большая стала – метр сорок три…
– Сорок два.
– …и уже хочет замуж! Ведь еще вчера, кажется, носил я ее на своем плече неведомо куда… Да, так о чем бишь ты?
– Замуж, папенька.
– За кого ж? За капитана ли, за лейтенанта? Ты не всякого-то бери, Ячиру-тян, они-то которые самые-самые – не такие самые, как на первый взгляд кажется, и такой красавице и умнице, как ты, в мужья не годятся. Не все они, знаешь ли… А те, которые… знаешь ли… годятся, уже за каких-нибудь малахольных баб просватаны. Так что ты смотри, не попасть бы впросак!
– Я говорю, папенька, есть у меня жених. И люб он мне. Хоть звания и пола он не капитанского.
– Ты того, что при девке той, Сой Фонг-то, ходит, не бери. У него манеры – не нашего круга.
– Не он это, папенька!
– И того, что при том слепом тапёре поводырем – как, бишь, его, тапёра-то? – не бери тоже. Футболист он был при жизни. На ём номер до сих пор не стертый, потому что играл плохо.
– И не он это!
– Который при той рыжей-то, при Рангику – ах, до чего ж женщина выдающаяся!.. – того бери. Он хоть и с норовом, да пообтешется при хорошей жене, которая ему по росту. Опять же, не будет себя ущербным чувствовать.
– Он капитан, папенька…
– Так и говорю ж, с норовом! Так и пообтешется… до лейтенантов… При моей-то дочуре…
– Но это всё же не он, папенька.
– Кто же, Ячиру? Не томи отца-то приемного.
– Из нашего отряда.
Кенпачи-тайчо впервые задумался.
– Так из нашего больше капитанов да лейтенантов нет! За себя ты ж пойти не можешь.
– Он ни то и ни другое…
Кенпачи-тайчо задумался дважды. А потом махнул рукой – так решительно, что рядового четвертого отряда как ветром сдуло.
– Об этом ты, Ячиру, и не думай! Не годен он в мужья! Не желаю я своей дочери такого! Что это за муж такой? Разве что зеркальце. Будешь ему в лысинку глядется, если натрешь хорошенько.
Ячиру брезгливо дернула плечиком.
– Фи, папенька! Как вы могли подумать! Это вовсе не Иккаку!
– А кто ж? – Кенпачи напрягся. Но третья мысль не шла.
Вдруг его осенило. Он рубанул кулаком воздух – где-то забурлил вулкан – и гневно воскликнул:
– НЕ ПОЗВОЛЮ!
– Папенька! – взмолилась Ячиру. – Мы любим друг друга! И помолвлены давно, хоть и тайно – от авторов и зрителей! Сам начальник Ямамото наш брак благословил, перекрестил даже по языческому обряду заморскому, и сказал так: избави, господи! Хорошо это, значит! Жених мой все-таки не быдло какое-нибудь, он офицер… Не можете вы не позволить…
Но Кенпачи-тайчо был настроен решительно и не сентиментально. Глаз его нервно дергался, колокольчики нервно звенели, голос нервно грохотал:
– И не проси! НЕ ПОЗВОЛЮ! Где это видано: выдавать девицу за женщину?!
Домысливайте сами.
Микродрабблы Местами смешно, местами довольно бредово. Тапочки используйте попушистее,пожалуйста! Рейтинг: G Персонажи: все-все-все
Однажды Кучики Бьякуе приснился сон – что на его Сензабонсакуре выросли котята.
«Какой кошмар», – подумал Бьякуя.
Однажды Зараки подарил Ямамото бритву «Жилет». Тот голову побрил, а бороду оставил.
«Не люблю, – сказал, – тривиальности».
Однажды Ичиго и Ренджи организовали Союз Рыжих и принялись рыть подкоп в спальню капитана Бьякуи. Банков то в Сейритейе все равно нет.
Айзен Соуске избавился от очков и перешел на контактные линзы.
Однако счастье его оказалось недолгим – скоро у него проявилась на них аллергия, а потом и Ичиго прибежал его свергать…
– Повелевай мной, о Волька ибн Алеша! – торжественно сказал Ямамото оторопевшему Ичиго.
– Я всегда подозревал, что с этим парнем что то не так, – изрек Кроуфорд, глядя как Фудзимия превращается в маленькую зеленую горошинку.
Любовь в Сэйритей.
Куросаки-младший любил жареную курицу. И на воплощение Соукёку посматривал довольно плотоядно. Но Шунсуи и Укитаке обломали ему всю малину, увы…
Капитан Маюри любил Квинси, но стеснялся признаться. А Ишида любил Чобитов, поэтому у Маюри не было ни одного шанса – у него даже собственных ушей не было…
Садо и Йоруичи любили попугайчиков. Но разною любовью.
Урахара Кисуке любил кошек. И даже фамилия у него была немножко кошачья.
А вот кошачьи волосы в супе не любил.
Парадокс, правда?
Ичимару Гин любил блондинистых и грудастых. Но – по отдельности.
Рангику была в принципе не против, но Кира так смущался…
Айзен с удовольствием разглядывал Гриммджоу, который, в свою очередь, с удовольствием разглядывал свою новую руку. Потом перевел взгляд на рыжую девочку, растерянно оглядывающую помещение. Похоже, она оказалась не только полезным, но и не доставляющим проблем приобретением. Во всяком случае, она не рвалась крушить все вокруг, как ее буйные друзья. Пожалуй, можно не запирать ее в темницу, а поселить в более приличных апартаментах. Глядишь, так и удастся ее совсем на свою сторону переманить…. -Улькиорра, -благодушно позвал он. - Проводи нашу гостью в какую-нибудь свободную комнату во дворце, и проследи, чтобы у нее было все, что она захочет. В разумных пределах, конечно. Да, Айзен- сама, - арранкар меланхолично развернулся к пленнице.
Следующее утро Айзен-самы началось с громкого плача Орихиме. Акустика во дворце была хорошая, и женский плач доносился практически во все его уголки. -Что случилось? -раздраженно спросил он. - Я же приказал ее не обижать! - Никто ее не обижал! - злобно пробурчал Гриммджоу. -Хм? -Айзен чуть приподнял бровь. Улькиорра не торопился опровергать слова Джаггерджака, так что он, наверно, все-таки говорил правду. Но ситуацию это не прояснло. -Тогда почему она плачет? -Она хочет знать, как там этот придурок. -Приду…а, Куросаки Ичиго. Она волнуется за него? Гриммджоу проворчал себе под нос что-то скабрезное, отправлявшее Ичиго куда-то очень далеко вступать в интимные отношения с меносами. -Ну, почему бы нам не удовлетворить ее желание…-задумчиво сказал Айзен. -Девочка успокоится…да и нам полезно. Надо же следить за потенциальным противником. - Да какой он противник?! - взвыл Грммджоу. -Айзен-сама, прикажите, и я размажу его в лепешку! -Грубый ты, Гриммджоу, - укорил появившийся рядом с Айзеном Гин. -Тебе бы только драться. И в кого он такой, как по- вашему, Айзен -сама-ааа?? Айзен только улыбнулся, не отвечая на подначку. Потом перевел взгляд на арранкаров. -Гриммджоу, иди и узнай, как дела у Куросаки Ичиго. Убивать не смей. Гриммджоу скрипнул зубами и исчез без единого слова. -У Улькиорры явно появился достойный конкурент, способный побороться с ним за ненависть в сердце нашего Джагеррджака…. - хмыкнул Гин. -Мне совершенно все равно, что чувствует этот болван, -холодно ответил Улькиорра. - Я нужен вам, Айзен -сама? -Нет. Можешь идти. -Этот мальчик такой се-еерьезный… - насмешливо, но в то же время с оттенком легкого восхищения протянул Гин. - Кого-то он мне напоминает… - Кучики Бьякую? -понимающе спросил Айзен. - Нет, Унохану-тайчо.
Гриммджоу вернулся примерно через полчаса. Однако, за это время он успел кардинально преобразиться. Во всяком случае, внешне. Элегантный плащ лишился воротника и одного рукава, подол был разодран надвое, в волосах торчали какие-то щепки и трава, под левым глазом набухал большой фингал. А правый нервически дергался. -Айзен-сама, с Куросаки Ичиго, чтоб он сдох, все в порядке, -сквозь зубы выдавил Гриммджоу. -Вот видишь, Орихиме-сан, -Айзен обернулся к приглашенной в зал пленнице, - Можешь не беспокоиться. И больше не плакать. -Спасибо, - девочка нерешительно улыбнулась. - Знаете, я приготовила себе завтрак, но получилось слишком много… хотите попробовать? Айзен благосклонно улыбнулся и взял у нее из рук лакированную корюбочку.
Следующие полдня Владыка провел в туалете. Оттуда то и дело доносились жутковатые звуки, похожие на завывания новорожденных голодных меносят, а рейяцу на несколько метров вокруг выкосила всех слабых холлоу. Выйдя из туалета, Айзен с кривой улыбкой заверил «гостью» и соратников, что с ним все в порядке и что Орихиме-тян, конечно, ни в чем не виновата. Только угощать его больше не надо - он как раз решил пройти курс оздоровительной диеты…. Оиихиме перестала хлюпать носом, просияла и сказала, что все понимает.
На следующий день она угостила обедом Гина. Ичимару еду взял, погладил Орихиме по головке, но есть не стал, а коварно отдал угощение ничего не подозревающему Тоусену. Остаток дня темнокожий поборник справедливости пугал встречных арканарров синевато-пепельным цветом перекошенного лица и зловещими звуками, раздавшимися из его живота. После этого он обиделся и на Айзена тоже - за то, что не предупредил. Перестав общаться с обоими коварными злодеями, Тоусен стал проводить все время в своих покоях. Гин лучился самодовольством, Айзен пребывал в растерянности, зато Гриммджоу почувствовал себя отомщенным и проникся к пленнице довольно теплыми чувствами.
Следующей жертвой кулинарных изысков Орихиме пал Иль Форте. - Кажется, теперь у нас будет свой Укитаке, -жизнерадостно сообщил Гин, глядя на свернувшегося клубочком и жалобно постанывающего арканарра. - А там, глядишь, и Комамурой обзаведемся. -Вряд ли у еды, которую готовит девочка, есть такой эффект, - совершенно серьезно возразил Айзен. -Кто знает, - Гин хмыкнул. – Но ты уверен, что мы не украли из-под носа Урахары новое химическое оружие?
Поделюсь, пожалуй, одним из своих любимых фиков по Бличу... Он еще не закончен и отсутствует бета-версия, но все же... Там много любимого меня *кивает в сторону авы*...
И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: В фике по большей части пейринг Ичиго\Бьякуя... Поэтому кому не нравицца - читать не советую ...
Хотя лично я тоже плевалась на подобный пейринг, но этот фик изменил мое мнение...
Автор njally название фику пока не придумано :) Ичиго/??? (Bleach) R
Солнце ярко блестело, отражаясь в тысячах стекол. Ичиго упирался локтем в одно из окон, лежать на стене небоскреба было не слишком удобно, но он не жаловался. Лежать было гораздо приятнее, чем врезаться в ту же стену головой или еще чем-нибудь ценным. Зангетсу, скрестив на груди руки, парил невдалеке. Тренировка только что закончилась, и под тяжелым взглядом занпакто Ичиго пришлось объяснять, на кого он так зол третий день подряд. - Кучики, значит, - наконец заговорил Зангетсу. – Из-за Кучики ты дерешься, как безрукий имбецил. - Полегче, старик. Я немного облажался, но… - придумать, что же «но» сил уже не хватило. Локоть соскользнул, Ичиго вытянулся плашмя. Бетон нагрелся под солнцем, а стекло оставалось прохладным. - Он тебя злит? – луч отразился от темных очков Зангетсу. - Он меня бесит! – Ичиго даже дернулся, что в его состоянии выдавало крайнюю степень возбуждения. – Он так цепляется за свои кретинские правила… - Знавал я одного Кучики, - задумчиво бросил занпакто, то ли вовсе не слушая Ичиго, то ли решив, что услышал достаточно. - Ты? – Ичиго так удивился, что на этот раз приподнялся, удержал вес тела на выставленных руках. – Но… - И не буду против сбить спесь с еще одного, - подвел черту Зангетсу. – Раз уж ты не в состоянии справиться сам. - Старик! - Пока ты не можешь решать свои проблемы здесь, внутри, И-чи-го, придется решать их там, - резкий взмах рукой, и темный плащ затрепетал сильнее под порывом невидимого ветра. – Во внешнем мире, - Зангетсу склонил голову, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы сосредоточенный взгляд скользнул поверх стекол и встретился с растерянным – Ичиго. – Найди способ остаться с ним наедине.
***
Бьякуя с немым изумлением взирал на свой стол. На столе, покачивая ногой, сидел Ичиго. - Привет! - Куросаки… - Дома тебя не бывает, где ты гуляешь, я не знаю, поэтому… - Кто тебя пропустил? – Бьякуя нахмурился, оборачиваясь к двери. Дежурным не позавидуешь… - Я влез в окно, - бесхитростно признался Ичиго и спрыгнул на пол. - Что тебе нужно? - У меня к тебе вроде как предложение, - Ичиго уставился под ноги, потом искоса взглянул на Бьякую и снова отвел глаза, теперь подчеркнуто внимательно разглядывая окно. - Я не думаю, что… - Бьякуя, я хочу, чтобы ты меня потренировал. - Кучики-тайчо. - Что? - Кучики-тайчо, а не… - Так что, договорились? - Не вижу, чем… - Сколько раз в месяц ты занимаешься всерьез? – глубокий хрипловатый голос заставил их синхронно обернуться. Зангетсу парил в полуметре от пола и на его бесстрастном лице сложно было что-то прочитать. – Или в год? Ты вынимаешь занпакто только в крайних случаях, и получаешь меньше опыта, чем первокурсник. - Кто ты такой? – Бьякуя не двинулся с места, только качнулся, слегка сместив равновесие. - Это старик, - очнулся Ичиго, поспешно шагнул между этими двумя, не сводившими друг с друга глаз… ну, во всяком случае, о Кучики, чьи глаза не прятали темные очки, это можно было утверждать с определенностью. – Мой… в общем… - представить Зангетсу оказалось сложно. - Занпакто, - припечатал Бьякуя, и тот, о ком шла речь, согласно наклонил голову. – Редкий случай, чтобы… - голос Кучики стал задумчивым, но Зангетсу оборвал его: - Тебе сделали предложение. И-чи-го нужны тренировки, тебе, без сомнения, тоже. О том, что Ичиго достаточно силен, а Бьякуя – достаточно опытен, чтобы эти тренировки приносили пользу обоим, сказано не было. И так понятно. Пауза оказалась до смешного короткой, Кучики Бьякуя мог быть помешанным на традициях консерватором, но идиотом он не был. - А ты? .. - Я? Считай… - Зангетсу отвернулся, полы плаща взметнулись, и бросил через плечо, исчезая. – Считай, что мне понравился вкус твоей крови. Их снова было двое. Из окна падала широкая полоса света, но в углах собрались тени, дразня призраком черного плаща. Ичиго моргнул и перевел взгляд на Бьякую. Тот рассеянно гладил рукоять Сенбонзакуры, уставившись прямо перед собой. И почему-то хмурился. - Эй, Бьякуя?.. - Завтра в 11 в моем саду. - Что? Бьякуя обернулся, в его глазах привычное разочарование несовершенством мира уступило место легкой досаде: - Ты не можешь запомнить? - Я могу, но… - А сейчас, будь добр, оставь меня. Из-за тебя… вас… я выбился из расписания. Единственной причиной, по которой Ичиго послушался немедленно, было страстное желание надрать задницу одной обнаглевшей железяке. С каких это пор кто-то осмеливается принимать решения за Куросаки Ичиго?! Бьякуя проводил задумчивым взглядом перемахнувшего через подоконник подростка, выждал еще с минуту и отложил кисточку, поднимаясь из-за стола. Дела могли подождать, сейчас куда важнее было вспомнить, где лежат свитки с записями деда.
***
Это продолжалось уже третий час, и как же медленно двигались тени. Ичиго надоело вытирать пот, и горячие струйки беспрепятственно стекали по коже, задерживались на бровях, солью разъедали губы. Бьякуя, спокойный и невозмутимый поначалу, тоже успел запачкать в пыли рукава и выглядел не таким свежим, как поначалу. По нему было сложно понять, что он при этом думает и не разочарован ли во всей затее. Сам Ичиго беззвучно проклинал Зангетсу, в ультимативной форме сообщившего вчера, что продолжит обучение только на своих условиях. Условием был Кучики Бьякуя… Ну хорошо, кое-какая польза действительно была. Злость на Бьякую и беспокойство за Рукию нашли идеальный выход, не отвлекали больше, напротив, придавали сил. Но все имеет обыкновение заканчиваться, особенно силы на тренировке, когда нет необходимости рвать жилы, выезжая на втором-четвертом-десятом дыхании. Ичиго споткнулся и едва не растянулся на истоптанной ими земле. Сенбонзакура проскрежетала о лезвие Зангетсу, съезжая к рукояти, Ичиго оскалился, чувствуя, как дрожит рука. И вдруг задохнулся – пальцы сомкнулись на пустоте, исчезло выворачивающее сустав давление, а палящее солнце закрыла высокая фигура в черном плаще. Зангетсу! - Тебе хватит, И-чи-го. Отдохни, - знакомый голос звучал почти одобрительно. Приятное разнообразие… Стоп! Звон скрестившихся мечей, смазанные от невероятной скорости силуэты. Зангетсу дерется с Бьякуей! Откинувшись назад, Ичиго с приоткрытым от изумления ртом смотрел на происходящее. Разве может занпакто драться сам по себе?! Может. Снова мелькнули слившиеся в одну тени и вдруг замерли, распавшись на две фигуры. Зангетсу склонился над Бьякуей, одной рукой удерживая меч у его горла, а другой – стиснув запястье. Решив, что он болеет за Зангетсу, Ичиго издал одобрительный вопль. Старик был занозой в заднице, но собственной, родной занозой, а этот тупой Кучики… Этот тупой Кучики тем временем все сильнее отклонялся назад, по его горлу ползла алая ниточка пореза, а Зангетсу, кажется, всерьез собирался поставить Бьякую в мостик. И снова Ичиго готов был поклясться, что их взгляды встретились, наплевав на преграду в виде непроницаемо-черных стекол в очках Зангетсу. Губы Бьякуи дрогнули, расслышать, что он говорит, не получалось. И Ичиго, неожиданно разозлившись, поднялся с земли: - Эй, старик, хватит! Слышишь? – Зангетсу слышал. Но сначала он отпустил Бьякую и отпрыгнул от него на безопасное расстояние, и лишь затем обернулся к Ичиго. - Да, - мягко, как никогда. – Благодарю, - а это уже непонятно кому. Исчез занпакто как обычно без лишних спецэффектов, Ичиго наклонился, подбирая меч. Посмотрел на Бьякую: тот успокаивал дыхание, поглаживая лезвие Сенбонзакуры. Он словно не замечал порез, и вместо аккуратно сложенного вместе с хаори белого шарфа на его горле чудился другой – насыщенно-красного цвета. - Ты порезался. - Первый раз такое вижу, - тихо произнес Бьякуя, будто сам себе. Очнулся, нашел взглядом Ичиго. Посмотрел на него молча с пару секунд и сказал – так же мягко, как Зангетсу недавно: – Куросаки, приходи послезавтра.
***
Во внутреннем мире Ичиго палило безумное солнце. Словно размягчившись в его лучах, небоскребы отклонились от горизонтали градусов на 45 и так замерли, раздумав падать. Зангетсу – единственное темное пятно – под невероятным углом замер на карнизе. Невидимый ветер трепал полы плаща, бросал в лицо волосы. - Ты можешь драться без меня? – заорал Ичиго, едва найдя его взглядом. Разбежался, перепрыгнул на нужную крышу и повторил уже тише: - Ты можешь? - Иногда, - Зангетсу не повернулся к нему, но голос звучал мягче обычного. – И только если ты рядом. - Но почему тогда… - Меньше вопросов, И-чи-го, - плащ взметнулся и опал, Зангетсу приземлился в полуметре от Ичиго. – Ты неплохо дрался. - Но почему ты не помог мне тогда, раньше?! – возмущение в голосе Ичиго стремительно переплавлялось в обиду. – Когда мы дрались с Бьякуей или?.. – слишком бесхитростный взгляд, слишком прямой вопрос. Маска высокомерия не спасала от них, Зангетсу потянулся поправить очки, остановил себя на середине движения и ответил. - Потому что не мог, - после паузы устало добавил. – В настоящем бою мне пришлось бы оставить тебя без оружия и забрать слишком много сил. Я – часть тебя самого, не забывай. Привычно нахмурившись, Ичиго отвел взгляд: - Если ты часть меня самого, то откуда ты знаешь «еще одного Кучики»? – парящий в воздухе Зангетсу был намного выше, и Ичиго уселся на крышу, демонстративно повернувшись спиной. Накренившаяся под опасным углом крыша обрывалась всего в паре метров, а за ней открывался прекрасный вид на уходящие куда-то вниз стены соседних небоскребов. Так высоко, что земли не видно. Зангетсу по-прежнему стоял рядом и, по-видимому, не сводя глаз с Ичиго – в затылке неприятно зудело от пристального взгляда. - Потому что это не всегда было так. А теперь вставай, я научу тебя еще одной атаке в бан-кай. Завтра он нам понадобится, - еще раз почудились незнакомые мягкие интонации, и Ичиго невольно обернулся… Зангетсу неправдоподобно легко скользнул назад, принимая стойку, в его руке уже поблескивал знакомый меч, а в следующей фразе осталось лишь раздражение. – Вставай, иначе я атакую!
***
Ичиго дрался молча и угрюмо. Скупо отмерял удары, без привычных ехидных комментариев встречал удачные выпады, рассерженно шипел, ошибаясь. Взгляд Бьякуи, равнодушный поначалу, успел стать сначала недовольным, а потом – удивленным. Тонкое лезвие Сенбонзакуры рассерженно пело, отражая тяжелые удары. Будь это обычный меч, его поверхность давно испещрили бы зазубрины – слишком неравными соперниками казались они с Зангетсу. Но тяжесть занпакто была не только преимуществом: правая рука давно уже ныла в плече, движения замедлились… Ичиго не хотел активировать банкай до того, как это сделает Бьякуя…Слишком сосредоточившись на том, чтобы продержаться еще чуть-чуть, Ичиго пропустил момент, когда сверкающее лезвие Зангетцу распороло рукав, а вместе с ним – и плечо под ним. Он еще успел увидеть темную полоску, протянувшуюся от острия… и меч исчез из его руки.
Плащ Зангетсу промок, темные волосы сильнее скрутились в блестящие завитки, вода блестела даже на очках, но он улыбался, медленно поднося правую руку к губам. Кончики пальцев были окрашены алым. - Достаточно, И-чи-го. Здесь, во внешнем мире, светило солнце. Лучи, разбиваясь о листву старых деревьев, редкой сетью ложились на лица. Наверное, порыв ветра качнул ветку, но на пару секунд тени на лице Бьякуи сложились в странно-уязвимое выражение. - Старик, ты чего? – ошарашенный, Ичиго даже забыл о дурном настроении: Зангетсу медленно вел языком по пальцам, слизывая кровь Бьякуи. – Это, знаешь, нездоровое что-то… - раздраженно сообщил он, когда Зангетсу и не подумал прекратить свое занятие. - Благодарю, Куросаки, - но Бьякуя смотрел на Зангетсу. – Ты изменился, - а вот это точно было адресовано не Ичиго. - Меня меняет тот, в чьей руке меч, - негромко произнес Зангетсу, убирая наконец пальцы от губ. - Вы что, действительно знакомы? – на этот раз Ичиго с силой толкнул Зангетсу в плечо, сердясь, что эти двое снова говорят только друг с другом. - В некотором роде, - против ожиданий ответ пришел от Бьякуи. – Если ты не против, я предпочту бокены, - аккуратно убрав занпакто в ножны, капитан шестого отряда разматывал ремни официального оружия. - Боишься за свою даму? – на губах Зангетсу появилась нехорошая усмешка. Они что, действительно забыли о присутствии третьего?! Ичиго уже открыл рот, чтобы сообщить о своем недовольстве… но закрыл его, так и не произнеся ни слова, молча отошел в сторону – здесь начинался сад камней, и заботливые руки установили удобные сидения для желающих полюбоваться. Недобрый взгляд светлых глаз замер на Бьякуе. Этот человек причинял удивительно много проблем важным для Ичиго… существам. Рукия. Ренджи. Зангетсу? Бьякуя уже поднимал с земли простой деревянный меч. Зангетсу, едва заметно нахмурившись, крутанул свой в руке… и металлическое лезвие исчезло, обернувшись бокеном. - Мне сложно судить, но твоя манера тоже изменилась, - светским тоном информировал Бьякуя и… исчез, а Зангетсу закрутился вокруг своей оси бешеным черным торнадо. Похоже, именно так выглядит сражение с мастером шунпо. Неритмичный стук дерева о дерево оборвался мягким ударом о плоть, и клубок из двух тел распался. Кажется, ни один даже не запыхался… Зангетсу стряхнул невидимую пыль с плеча и сделал шаг к Бьякуе. Тот молча смотрел на свой занпакто, устроившийся поверх шарфа и хаори чуть в стороне. - Тебе следовало довернуть запястье, - сдержанно информировал Зангетсу, но Бьякуя лишь качнул головой: - Это тренировка. - Я не испытываю боли – как вы. - Испытываешь, - Бьякуя наконец отвернулся, взглянул на Зангетсу… его рука дернулась, поднимаясь, и опустилась, не закончив движения. Ичиго мог бы поклясться, что он хотел стянуть с Зангетсу очки. И мысленно пожалел, что так и не попытался – когда это попробовал сделать Ичиго… - Продолжаем, - резкий удар чуть не выбил бокен из руки Бьякуи, и две затянутые в черное фигуры снова слились в неразличимом глазом движении. Ичиго ударил кулаком в землю, тщетно пытаясь подавить… он не мог понять, что за чувство царапалось изнутри злой кошкой. Сдвоенный вихрь влетел в дерево с такой силой, что неохватный ствол покачнулся, а на землю вместе с дождем листьев рухнул какой-то мелкий зверек. Бьякуя вытянулся в струнку, спиной вжатый в сухую потрескавшуюся кору. В его руке не было бокена, пальцы странно изогнулись, то ли сломанные, то ли просто вывихнутые. Зангетсу упирался ладонью где-то на уровне кейсенкана, а его лицо было так близко к лицу Бьякуи, что он должен был чувствовать дыхание… Ичиго не помнил, когда успел подняться, не помнил, как пролетел отделявшие его от них несколько метров. На сетчатке, как на проявленной фотопленке, отпечатался единственный кадр: странно-беззащитное выражение на лице Зангетсу, царапина под бровью и приоткрытые губы. Ичиго, черт возьми, хотел знать, каким ударом Бьякуе удалось сбить проклятые очки… - Старик! – плечо под еще мокрым плащом – твердое, как камень. – Вы это чего? – ошарашенный взгляд перелетал с одного лица на другое. – Ты – чего? – прямо в бесстрастное лицо Кучики, в глаза с этим извечным выражением вселенской тоски, сейчас умноженной во много раз…. Зангетсу дернул плечом, высвобождаясь, и отвернулся: - Достаточно. Он исчез, и Ичиго остался только Бьякуя. Бьякуя, упорно пытающийся натянуть на лицо обычную невозмутимую маску, Бьякуя, старающийся незаметно унять дрожь в руке с переломанными пальцами…. Бьякуя, у ног которого осколками рассыпалось темное стекло. Ичиго резко наклонился, подбирая меч со странно-теплой рукоятью. Так же порывисто выпрямился и шагнул к Бьякуе, толкая его раскрытой ладонью в грудь: - Что это значит?! - Тренировка окончена, Куросаки, - шинигами с видимым трудом отлепился от дерева и пошел к своим сложенным вещам. - Ты не ответил! Бьякуя! – Ичиго едва не схватил его, как Зангетсу, заставляя обернуться, но вовремя остановился – хватать собирался за искалеченную руку. – Ты должен мне объяснить… - Не забывайся, Куросаки, - Бьякуя поднял ножны с Сенбонзакурой свободной рукой и, наплевав на хаори, пошел к дому. – Я тебе ничего не должен, - и он исчез, посчитав, видимо, шунпо самым простым способом закончить беседу. Ветер отвесил оплеуху верхушке самого высоко клена, и он закачался под недовольный шелест листьев. Ичиго потеряно оглянулся и закрыл глаза. Внутренний мир встретил его пронизывающим до костей ливнем.
Мари
Сообщение: 234
Репутация:
3
Фото:
Отправлено: 05.01.08 15:17. Заголовок: Продолжение *** - Ч..
*** - Что ты с ним сделал? – седзе влетела в раму с таким грохотом, что Бьякуя не удивился бы, обнаружив гору щепок и мятой бумаги. Но нет, лишь слегка перекошенная перегородка стала на место, а Ичиго шагнул к устроившемуся на циновке шинигами. Он явно собирался употребить свою агрессию на что-нибудь более… живое. Бьякуя хладнокровно отложил свиток в сторону и едва заметно приподнял брови, уткнувшись взглядом в чужие хакама. Временами Ичиго двигался действительно быстро. - У тебя есть пять секунд, – сообщил Бьякуя складкам на черной ткани. Пять секунд, чтобы сообщить о беспрецедентной по масштабам атаке холлоу, возвращении Айзена или о событии того же значения и срочности. Или чтобы подготовиться к милосердно быстрой смерти. - Что ты сделал со стариком?! – Ичиго орал так, словно еще стоял у дальнего края комнаты. Или вообще – на веранде. Бьякуя поморщился и опустил взгляд к своему свитку. Сенбонзакура осталась в чайной комнате. Досадно. Кто пустил этого ненормального сюда?! Или вопрос следует задать по-другому: кто не сумел его остановить? Бьякуя нахмурился и скосил взгляд в сторону седзе – по крайней мере, риоку никто не преследовал. Размышления Бьякуи оказались прерваны способом столь же возмутительным, сколь и неожиданным. Вцепившись в темные волосы, Ичиго рванул, разворачивая шинигами лицом к себе. Бьякуя обмер от такой наглости, но еще раньше, чем он успел предать обидчика мучительной смерти голыми руками, хрустнули, разламываясь пополам, фарфоровые трубки кенсейкана. Негодование сползло с лица Куросаки, как шелуха с обгоревшего носа, теперь он выглядел ребенком, разбившим мамину вазу: виноватым, но полным решимости защищаться. Бьякуя с могильным спокойствием выпутал остатки кенсейкана из волос, опустил взгляд к лежащим на ладони осколкам и… отпустил рейяцу. Ичиго смело, как котенка. Приняв его вес, несчастная седзе хрустнула, окончательно теряя свою благородную форму. Бьякуя следил за барахтающимся в обломках Ичиго с тем же траурно серьезным выражением на лице. Любого другого не пришлось бы даже хоронить… Неизвестно, чего он ждал, но если судить по снова округлившимся глазам – точно не того, что случилось дальше. Ичиго поднялся на ноги, встряхнулся, как выбравшийся из лужи щенок, и… преспокойно вернулся к первоначальной теме разговора. Очевидно, посчитав свое наказание справедливым, а эпизод с кенсейканом исчерпанным. - Он не хочет говорить со мной и даже не показывается. Белый сказал, я ему надоел, или он на меня злится! Рукия даже не слышала о таком, говорит, занпакто себя так не ведут! Да. Точно. Вот откуда… взялся: всему причиной занпакто с бесцеремонностью, позаимствованной у Ичиго, и силой создания гораздо более древнего. Желание убить куда-то испарилось. Прихватив с собою скуку последних дней. - То есть как, надоел? – смысл претензий рыжего наглеца наконец стал понятен. Бьякуя хмурился, сведя тонкие брови. – Ты его обидел? – тряхнув приятно легкими волосами, тайчо опустился на циновку. На время о нанесенном оскорблении можно было забыть: свидетелей не было… да и что взять с болвана. - Откуда я знаю! – Ичиго рассерженно пнул обломок. – После той драки с тобой он просто исчез! - Успокойся. Такое случается, - еще сильнее нахмурившись – пронзительный громкий голос вызывал головную боль - Бьякуя смотрел в сад. Прекрасный вид открывался во всей красе, ничем более не загороженный. И у неприятностей есть свои положительные стороны. Шпорник качнулся под весом бабочки… Какой прекрасный образ, пусть даже истинной причиной стал летний ветерок. – Такое случается, - Бьякуя не глядя повел рукой, указывая на циновку. – Сядь, ты мешаешь. Ичиго послушно плюхнулся рядом и тут же ухватился за рукоять занпакто. Движение выглядело неосознанным, инстинктивным, привлекло внимание своей обыденностью. Оторвав взгляд от шпорника, Бьякуя кивнул на меч: - Ты его чувствуешь? - Ну… немного. Как когда еще не был с Зангетсу.. .ну… - Бьякуя кивнул, обрывая поток несвязных междометий. - А кто такой «белый»? – на этот вопрос реакция Ичиго оказалась гораздо любопытнее. Он покраснел, уткнулся взглядом в пол, а его физиономия приобрела настолько раздосадованное выражение, что пояснений не требовалось – проговорился и теперь честит себя на все корки. - Куросаки? - Ну… это как бы тоже я… - Ичиго поднял глаза и уставился на сей раз в сторону. Бьякуя вздохнул: толку не добьешься. - Ты можешь вызвать свой занпакто несколькими способами, - монотонным голосом монаха начал Бьякуя. Пересказывать то, что безродные узнают на первом курсе, а аристократия – знает с пеленок, было мучительно скучно. Но Куросаки, напротив, встрепенулся и впился в Бьякую жадным взглядом. – Во-первых, медитацией. Обычно требуется не больше недели, но у тебя серьезный случай, так что предсказывать не берусь, - порыв ветра влетел в разбитую седзе, шинигами с удовольствием подставил ему лицо и закрыл глаза, чувствуя, как разлетается за спиной свободная от кенсейкана грива. – Во-вторых, серьезное сражение, если появится угроза твоей жизни, занпакто обязательно постарается защитить… - Бьякуя приоткрыл глаза и скосил взгляд на Ичиго. Как он и предполагал, энтузиазма на лице не читалось, рыжий напряженно ждал третьего варианта, не прельстившись перечисленными. – Ну и в-третьих, можно его спровоцировать, - без особого удовольствия подвел Бьякуя итог. Способ, больше похожий на жульничество. Без сомнений, Куросаки выберет его. - Спровоцировать? – Ичиго соскользнул вбок, опираясь о циновку локтем. Меч лежал перед ним, привычно обмотанный несколькими слоями бинтов. Нахмурившись, словно занпакто мог различить выражение на его лице, Ичиго буркнул: - как? - Любая сильная эмоция, – напряженное молчание заставило Бьякую снова взглянуть на Ичиго. – Незнакомое слово? – осведомился он хладнокровно. Ичиго поднял отсутствующий взгляд, снова изменил позу, почти укладываясь на один из свитков. - Ну, он гордый и капризный и… Какие еще эмоции? Бьякуя вздохнул. Это чудовище влетело сюда без спроса, сломало стену, нарушило покой капитана шестого отряда, то есть существа неизмеримо более высокого статуса… А теперь смотрит с нетерпением и надеждой, словно Бьякуя должен, обязан ему немедленно помочь. Бьякуя вспомнил темные спутанные кудри, длинный плащ и глаза, прячущиеся за темными очками… - Попробуем скомбинировать два последних варианта, - как мог, мягко, предложил он. Ичиго недоумевающе хлопнул ресницами, и тогда Бьякуя просто наклонился к нему, вздернул за шиворот и вот так –на весу – притянул к себе на колени. Горячая живая тяжесть… а казалось, успел забыть. Ичиго заполошенно дернулся, ткнулся в руку уже приоткрытым - несомненно, для громкой и хамской тирады – ртом, влажно и остро. Бьякуя с несолидной поспешностью накрыл ладонью рыжий затылок. И продемонстрировал вдруг замершему риоке всего один из сотни способов использования рейяцу капитанского уровня. Скрученный в тонкий жгут лепесток духовной силы мягко опустился на спину Ичиго. Так розовые цветы сакуры ложатся в руку – прохладной, едва ощутимой нежностью. И растворился. Так быстро, что Бьякуя хмыкнул, рассеянно ероша колючие рыжие волосы. Действительно сила риоки так велика, что растворяет в себе чужую, не заметив. Но на этот раз ей скормили не рейяцу неопытной девчонки, а импульс вполне определенного рода… и то, как выгнулся Ичиго в ответ, пытаясь плотнее вжаться затылком в узкую ладонь, подтверждало, что - получилось. Бьякуя склонил голову, пытаясь понять выражение округлившихся глаз, держать в руках вибрирующее от напряжения и раз за разом вздрагивающее юное тело оказалось так непредвиденно приятно… - Хорошая идея, - знакомый низкий голос прозвучал сзади. Бьякуя не обернулся. - Он испуган? - Растерян. Отпусти его. - Я собирался испугать. Но и так сработало. Ты бросил его, и он пришел ко мне. - Как я могу его бросить? – Зангетсу наконец показался в поле зрения. Рваный плащ раздувает невидимый ветер, очки прячут взгляд. Явился при ничтожнейшем намеке на угрозу для мальчишки. – Я его часть, - Зангетсу наклонился над Ичиго, тот уже приходил в себя. Слишком быстро – от такой порции шинигами уровня лейтенанта восстанавливался бы минут десять. А прошли секунды. Бьякуя в последний раз провел рукой по колючему рыжему ежику и спихнул Ичиго с колен. Возмущенный вопль доказал, что риока уже в порядке. Но вопль оборвался озадаченным: - О. Зангетсу… - Ты успел подумать? – Бьякуя смотрел на Зангетсу. - Да, но не успел решить. - Зангетсу! - А я успел. Я не стану повторять ошибку, если ты не… - Зангетсу, твою мать!!! - такой вопль игнорировать было нельзя. Точнее, не сам вопль, а… Ичиго стоял в паре метров от них. Он сгорбился и до побелевших костяшек сжал кулаки. Рейяцу с пронзительным привкусом гнева окутывала его фигуру, как кокон. Волны духовной силы накатывали с такой яростью и частотой, что седзе по периметру комнаты виднелись словно сквозь слой плотного тумана. Бьякуя медленно перевел дыхание и свернул собственную рейяцу – в местах, где он чувствовал прикосновение силы Ичиго, рождалось неприятное жжение, как от прикосновения ядовитой медузы. Зангетсу… Зангетсу стоял, отвернувшись и будто совсем забыв про Бьякую. Он, кажется, вообще не мог оторвать взгляда от рассерженного лица своего мальчишки. И слушал, склонив голову: слушал внимательно и жадно, боясь пропустить даже слово. Почему-то это кольнуло… Бьякуя нахмурился, намеренно игнорируя риоку. Он говорил негромко, но всплески рейяцу восклицательными знаками добавляли экспрессии. Учится, как же быстро он учится… Зангетсу шагнул вперед, вскидывая голову. Он не снял очки, но и так было видно, какой – пусть сдерживаемой изо всех сил – гордостью светится лицо. Еще один шаг к мечте каждого занпакто. Еще немного тверже стала сжимающая тебя рука. Бьякуя знал, что чувствует в этот момент шинигами. И не винил Ичиго за глупо-счастливое выражение на лице – уже после того, как Зангетсу исчез, напоследок оглянувшись на Бьякую. Ну что же, эта глава подошла к концу. Возможно, позже еще будет возможность вызвать Зангетсу на разговор, но не в ближайшее время, это очевидно. Бьякуя поднялся, понимая, что наглый риока не собирается освобождать помещение. Сенбонзакура в соседней комнате. - Бьякуя, - ах, да. Он еще не выслушал претензий по поводу… - Спасибо. Шинигами помолчал, стоя спиной к Ичиго. Потом обернулся… Ичиго, оказывается, за это время подошел поближе. – Когда продолжим тренировки? Завтра? – за беззаботным тоном чудилось какое-то напряжение. - Тренировки? - Зангетсу ведь вернулся. Или ты передумал? – Ичиго прищурился, окидывая Бьякую не менее холодным взглядом. - Хм. Завтра, - Бьякуя кивнул, забывшись, и волосы немедленно упали на лицо. Кенсейкан. Ну, завтра он за все получит… - Бьякуя? - Что еще? - А ты меня научишь?.. – румянец на щеках, упрямый взгляд. Чему? Неужели… понравилось? - Нет. - Бьякуя!
***
Ичиго оглянулся, нахмурился сильнее: по-прежнему ни души. Тщательно продуманную небрежность, с которой неведомый садовник расположил деревья в саду поместья Кучики, не нарушало и тени человеческого присутствия. Пожав плечами, Ичиго перебрался через декоративную изгородь и зашагал к видневшейся невдалеке беседке. Если Бьякуи нет в доме, значит, он есть где-то еще. Беседка пустовала, но со второй попытки Ичиго набрел на чайный домик. Тот возвышался прямо посреди небольшого пруда и был соединен с берегом пунктиром гладких черных камней, чуть выступавших над поверхностью воды. Когда Ичиго довольно шумно приземлился на пол чайного домика, Бьякуя даже не повернул головы. Пиала в его руке была удостоена гораздо большего внимания: губы коснулись полупрозрачного фарфора, веки медленно опустились. Словно для того, чтобы ничто не мешало полностью сосредоточиться на ощущениях от вкусовых рецепторов... Ичиго озадаченно подумал, ко всему ли, что делает Кучики-тайчо, он относится с таким завороженным и завораживающим вниманием… а потом подошел ближе и приятельски хлопнул по плечу. Бьякуя дернулся и чуть не пролил остаток чая. - Привет! - Куросаки, - всего одно слово, но в интонациях смешались и возмущение, и покорность судьбе, и смиренная надежда, что однажды это все закончится… - Чай пьешь, - Ичиго сунулся было к чайнику, но внезапно засмущался и благовоспитанно сложил руки на коленях. Бьякуя казался таким важным в традиционном костюме. Похоже, ужасно дорогом: много-много слоев какой-то плотной ткани переходили от темного к светлому, Ичиго даже слов таких не знал, чтобы назвать такие похожие и все-таки разные цвета, и глаза Бьякуи на мгновение сверкнули каким-то очень подходящим оттенком синего. - Я не ждал гостей, - в общем, и пиала была всего одна. Ичиго вздохнул и покосился на пруд. - Я не драться пришел, - объяснил он. - Вижу, - ну конечно. Зангетсу остался в казармах 11го отряда, где с некоторых пор обретался Ичиго. Надежнее всех увещеваний, что в мирное время риоке при мече ходить по Сейретею не следует, сработало желание поговорить без свидетелей в лице – или клинке? - занпакто. - Расскажи про Зангетсу, - попросил Ичиго как мог вежливо. – Я не понимаю, что происходит, а когда я не понимаю, что происходит… - Бьякуя поднял руку, поморщился. Ичиго притих, но мысленно зарычал – уж очень высокомерным вышел жест. Ладно. Потерпим. Минутку- другую. - Я знаю, что бывает, когда ты не понимаешь, - почти пожаловался хозяин сада, домика и карпов. – И уже решил, что отвечу на твои вопросы, - он качнул пиалу, подумал и вдруг одним глотком допил оставшийся в ней чай. – Если сумеешь задать. - Эээ… ты знал Зангетсу раньше? - Не совсем. Молчание, как губка, впитало и недоумение Ичиго, и равнодушие Кучики. - Это как? – не выдержал рыжий. - Ты не умеешь спрашивать, - информировал его Бьякуя. Шевельнулся – ткань, неожиданно продемонстрировав матовый блеск, перетекла в еще более изящные складки, а темная прядь скользнула по плечу. - Может, просто расскажешь? – тоскливо предложил Ичиго, снова уставившись в пруд. Потом на небо. Потом на узорчатую тень от деревянной решетки. Помолчали. Бьякуя потянулся, налил себе еще немного чая и удивительно мирно спросил: - Что ты знаешь о занпакто? Когда Ичиго – а он поднапрягся и вспомнил, кажется, даже больше того, что когда-либо слышал – закончил, Бьякуя смотрел на него в упор. - Неплохо, - медленно произнес Кучики. И тут же все испортил, добавив. – На первых курсах Академии знают не больше, во всяком случае. – А теперь попробуй подумать… Не кривись, я сказал – попробуй. И налей чай, - Ичиго хлопнул ресницами: его собеседник окончательно отказался от своей официальной позы и теперь полулежал, то и дело скашивая глаза на зависшее над горизонтом солнце. Закат. Ичиго расплескал совсем немного, а чай в фарфоровом чайничке не успел остыть, так что Бьякуя должен бы быть доволен… Но тот не взял пиалу: - Выпей. И слушай. Среди множества душ есть те, что обладают неординарной духовной силой, это ты уже знаешь. Люди рождаются, умирают, и их души оказываются здесь прежде чем уйти на новый круг перерождения, - Бьякуя вздохнул. – Не все души с большой духовной силой могут ей пользоваться. О тех, кто может, говорят – «сильное рейяцу». Это главное условие, чтобы стать шинигами… нужно иметь сильное рейяцу. За время обучения в Академии будущий шинигами обретает лучший контроль над своей силой. И ее часть – та, что представляет собой ян, активную энергию, приобретает особые свойства. Например… собственную физическую форму. Понимаешь, о чем я? - Занпакто? – Ичиго облизнулся и понюхал уже опустевшую пиалу. На вкус чай оказался удивительно нежным и свежим, а пах, наоборот, сладко-сладко. Захотелось есть… - Ты приятно меня удивляешь, Куросаки, - Бьякуя что, все это время так и смотрел на него? Лениво, из-под ресниц… мороз по коже. И аппетит резко пропал. Ичиго заерзал и грубовато поторопил: - Ну? - Шинигами тоже умирают. Здесь, в Сейретее. Их души уходят на новый круг перерождения. Разумеется, родившись, они ничего не помнят о мире мертвых, а духовная сила может исчезнуть, а может и нет. Если шинигами был сильным, а его занпакто прожил достаточно долго, он сохраняет себя и в мире живых. - То есть как? – озадаченно переспросил Ичиго. И сел. - То есть украденная тобой у Рукии духовная сила – ее духовная сила! – сделала то, чего боялись люди, гораздо более умные, чем ты или она. Те, кто наложил запрет на передачу сил шинигами человеку… - Она меня… - Разбудила. Это называют так. - Оой, - Ичиго потер затылок, даже про пруд забыл. И про солнце. – Значит, это не Урахара… - Что – не Урахара? – быстрый вопрос, его жесткий тон напомнили Ичиго об осторожности. - Эээ… - Хотя душа того шинигами давно переродилась, и ее больше нет, Зангетсу впервые обрел форму и разум не с тобой, Ичиго. Не при твоей жизни, гораздо раньше. - Я ж говорю, старик… - Он – умнее и взрослее тебя, - голос Бьякуи вдруг растерял все краски. Шинигами выпрямился, принимая обычный свой чопорный вид. – Имей уважение. Он – часть тебя, но и нечто неизмеримо большее… - А твоя… эта… вишенка? - Куросаки! - Ну хорошо. Занпакто твой. - Мы с ней почти ровесники, - неохотно обронил Бьякуя. – Моя духовная сила – результат упорных тренировок, а не дар, как твоя. - Оо, - глубокомысленно выдал Ичиго и надолго замолчал. Кучики смотрел на закат, и его лицо отражало глубокую печаль, словно он думал о чем-то совсем не веселом… - Да не грусти ты так! У меня две младшие сестры, девчонки – они нормальные, если… - Куросаки. - А? - Заткнись, - под бешеным синим взглядом стало страшно и почему-то весело. Злость –это ведь намного лучше, чем непонятная тоска. - Или что? – Ичиго подался ближе, бросая вызов. Бьякуя не ответил, он хмурился, выдерживая взгляд наглеца. Но рейяцу капитана впервые за все это время проявила себя и запульсировала – опасным, пугающе живым ритмом. – Ха! – Ичиго воинственно вздернул подбородок. – Так я теперь тоже умею! Бьякуя хлопнул ресницами, его глаза слегка округлились. Испугался? Ага! - Ты не… - Смотри! – и Ичиго щедрой рукой отпустил рейяцу. Свернуть лепесток, острие тоньше, найти точку внизу позвоночника… как там Юми учил? Залп! Рукава кимоно плеснули крыльями. Переливающимися синими крыльями взлетающей птицы. Бьякую выгнуло так, что кончики тяжелых волос стукнули в деревянный пол – остро и звонко, как рассыпавшиеся четки. - «Клюв атакующего павлина», - выдавил Ичиго через некоторое время. Бьякуя лежал на спине, прямо на деревянном полу своего чайного домика. Расплескавшая по доскам ткань, рассыпавшиеся черными змеями волосы, слабый румянец на обозначившихся резче скулах. Заходящее солнце перевернутым отражалось в синих глазах… свой закат он все-таки получил. Ичиго подождал. Потом еще немного. И еще. Бьякуя лежал неподвижно и даже не моргал. Нет, конечно, шансы убить одного из сильнейших капитанов Сейретея, демонстрируя «экспериментальную технику» Юмичики было почти нереально… И все-таки… Ичиго с грохотом отодвинул столик с чаем и почти рухнул на живот, спеша дотянуться до белеющего в складках ткани запястья. Сжал посильнее, пытаясь почувствовать тихое «та-дам» пульса, и поежился, когда очень, очень злой синий глаз сверкнул на него из-под вуали темных волос. - Тебя. Кто. Научил, - именно так, без тени вопросительной интонации, выдавил Бьякуя. - Секрет. То есть сам. То есть не скажу, я обещал. - Все равно узнаю, - Бьякуя шевельнул рукой, и Ичиго с недоумением понял, что все еще сжимает его пальцы. Лучи закатного солнца позолотили ресницы, острая тень легла на щеки Бьякуи. На розовые щеки. - Тебе больно? – проснулось чувство вины. За ручку привело с собой неловкость. - Мне? Мне не больно, - «больно будет тебе» просто напрашивалось в продолжение. Но Бьякуя закончил совсем по-другому: - Ты хоть понял, что сделал? - Нет. - Это хорошо, - Бьякуя снова обжег взглядом, потом медленно, осторожно сел. Подтянул края кимоно. – Никогда и ни с кем так больше не делай. - Почему? – про угрызения совести Ичиго тут же забыл. Такое замечательное эффективное оружие… - Тебе просто объяснить или сложно? – уточнил Бьякуя. Перед внутренним взором всплыли картинки Рукии. Ну нет, Бьякуя слишком важный, чтобы зайчиков рисовать. - Просто, зачем усло… - Бьякуя даже головы не повернул. Просто сгреб за отвороты куртки и опрокинул себе на колени. А потом наклонился, рукавами-крыльями укрывая от поднявшегося над водой ветерка, от последних багровых лучей солнца, от…
Ичиго не сразу понял, что происходит: его никто и никогда не целовал – так. Рейяцу схлестнулись, их тела слишком близко, и покалывание – щекотным ознобом от пальцев ног до и так стоящих дыбом рыжих волос. Случайная ласка скользнувшей на щеку длинной пряди, чужая рука, так бережно поддерживающая затылок, сапфировый полумрак перед открытыми и все равно ничего не видящими глазами – это все он вспоминал уже потом, в сотый или тысячный раз прокручивая в памяти случившееся. Единственным, что он сознавал со всей ясностью, был свежий и сладкий вкус – тот самый, что ускользнул от него в чае, тот самый, которым дразнил аромат опустевшей пиалы. И лишь когда Бьякуя отстранился, отбирая и тепло разделенного на двоих дыхания, и азарт бескровного поединка, и свое безраздельное, всепоглощающее внимание… Ичиго резко втянул воздух сквозь зубы. Рассеянно подумал, что надо бы испугаться, заорать, да просто - врезать кулаком в челюсть … и выгнулся так, чтобы рука Бьякуи удобнее легла под шею. То тревожно-приятное, опасно-волнующее ощущение, что обрушила на него вчера «провокация», вернулось, усилившись в сотню раз. И больше не пугало. Нисколько. Легкое головокружение еще не прошло, присутствие шинигами ощущалось по-прежнему остро, но почему-то не вызывало агрессии. Напротив – хотелось остаться так подольше, расслабленно впитывая чужую силу. Ичиго чувствовал себя развалившимся под полуденным солнцем котом. И не имел ничего против такого сравнения…Медленно моргнув, он поднял взгляд. Бьякуя смотрел в сторону, Ичиго видел только край щеки и запястье прикрывшей рот руки. - Я хотел преподнести урок тебе, но сам себя перехитрил, - голос звучал отстраненно, безжизненно. – Но ты все равно должен понять, как действует твоя… выходка, и больше... - Так хорошо, - пробормотал Ичиго, моргнув снова. Кончики пальцев начало покалывать, он потер их, но это не помогло. Тогда он поймал руку Бьякуи, и невидимые иголки исчезли, словно растаяв между соприкоснувшимися ладонями. Осталось лишь тепло и ненавязчивое, почти робкое удовольствие, усиливавшееся, если повести ладонью выше, к запястью... Бьякуя, нахмурившись сильнее, наклонился… Улыбка Ичиго стала шире, резкий прилив энергии отозвался дрожью. Шок на лице шинигами, и тут же все изменилось. Дурман исчез, унеся с собой приятное тепло и ощущение комфорта. Поза, в которой развалился Ичиго, оказалась неудобной, а левая рука – неловко вывернутой, она успела онеметь. Смятение в синих глазах было лишь еще одним пунктом в списке «неправильно». - Черт. Что это было? – Ичиго резко сел, отдергивая руку, а голова вдруг закружилась снова, и было сложно убедить себя, что сожаление о том, что закончилось, ему… только почудилось. Молчание. Ичиго поднял взгляд: Бьякуя выглядел… неприступным. Ледяным. Бесконечно спокойным. - Я мог бы сказать, что это тоже следствие твоего безрассудства… - Рейяцу, да? – Ичиго сполз с колен Бьякуи на пол и теперь тер виски. Думать о ноющих губах он себе запрещал. – Я тебя тоже…эээ… «разбудил»? Нет, я его просто убью! – в мыслях царил такой хаос, что Ичиго просто отбросил их: разом и все. О неприятном и непонятном можно подумать позже. А пока нужно срочно делать ноги. - В некотором роде, - Бьякуя аккуратно подоткнул полы кимоно. Он мог не беспокоиться: с таким выражением лица можно пройтись голым, и никто не посмеет даже в мыслях посчитать это недостойным. – Итак, я мог бы. Но не стану. И извиняться за свой поступок не стану тоже, - светский тон не позволил Ичиго сразу понять весь заключенный в этих словах смысл. А когда он созрел до вопроса, Бьякуя уже исчез. Сбежал из собственного чайного домика: прятаться за стенами поместья и безупречной маской. Ичиго невольно хмыкнул: что бы там не случилось, но последнее слово осталось за ним! поднялся… и тут же наклонился снова, подбирая с пола пиалу. Бьякуя и не заметит пропажи. Что-то было не так, и Ичиго, опустив взгляд, наконец-то залился краской, быстро, ярко и до выступающих от смущения слез: так умеют только рыжие. Пояс оказался развязан, а косодэ на груди разошлось до пупка, и если подумать, как это могло случиться… Свирепо хмурясь, Ичиго завязал пояс как можно туже и аж на три узла.
Смущение и злость – а на кого, тут он сам не сумел бы ответить- сыграли с ним дурную шутку. Первый же скользкий камень оказался непреодолимым препятствием, и Ичиго, ойкнув, с головой ушел под воду. К тому времени, когда он – мокрый и замерзший – выбрался на берег пруда, вода в быстро сгустившейся темноте стала совсем черной, а перепуганные карпы тесной стайкой сгрудились у противоположного края. Не чувствуя к ним ни грана сочувствия, Ичиго отправился в казармы.
Потихоньку прокравшись в выделенную ему комнатку, сдвинул седзе. И первым делом полез за мечом. Вцепился в рукоять, погладил бинты, вздохнул и принялся стаскивать мокрую одежду. Что Ичиго действительно умел – так это откладывать то, о чем думать не хотелось, на потом. Он быстро заснул, одной рукой касаясь занпакто, а во второй сжимая пустую пиалу. Ему казалось, что он все еще чувствует впитанный глиняными стенками аромат.
Мари
Сообщение: 235
Репутация:
3
Фото:
Отправлено: 05.01.08 15:20. Заголовок: Продолжение *** Ко..
Когда он проснулся, солнце уже раскрасило квадраты седзе, обнаружив и старые заплатки, и наклеенные кое-где неприличные картинки. Было тепло, хотелось поспать еще немного… Ичиго нырнул с головой под свое одеяло. Черное. Плотное. И странной формы. Осторожно высунув лохматую голову, он окончательно убедился, что укрывается плащом. Из всех знакомых ему людей и не совсем людей похожий был у… - Ты проснулся, И-чи-го. - Старик?.. – Ичиго обернулся и тут же сощурился: темный силуэт Зангетсу четко выделялся на фоне ярких от солнечного света седзе. – Ты чего? - Ты был так взбудоражен ночью… - Снова шел дождь? – с неловкостью спросил Ичиго. - Нет, это был ветер. Теплый сильный ветер, пахнущий цветами, - голос Зангетсу звучал не обвиняюще, нет. Скорее, задумчиво. Но Ичиго все равно стало не по себе. - Ты часто начал появляться. - Это потому, что ты думаешь обо мне, - Зангетсу подошел ближе; плаща на нем действительно не было. Воротник и манжеты белой рубашки были изодраны в клочья, будто кружевом украшены. - Я и раньше думал о тебе, - Ичиго без особой охоты решил, что плащ надо бы вернуть. Но не шевельнулся, слишком не хотелось лишаться нагретого гнездышка. - Нет. Раньше ты думал о тех, кого хотел спасти или убить. Я был лишь средством. - А ты… эээ… - забеспокоившись, Ичиго сел. – Обиделся, да? – если честно, то Зангетсу был прав. И то, что Ичиго вообще впервые представил себя на его месте, не оправдывало, а усугубляло вину. Вот Кучики Бьякуя наверняка заботится о своем занпакто лучше. Может, и Зангетсу так думает? Поэтому и… - Нет. Но мне приятно, что все изменилось, - еще один шаг, и Зангетсу остановился совсем близко, ужасно высокий, если смотреть вот так – сидя на полу. И такой… взрослый. - Спасибо за плащ, - который сейчас соскользнул на колени, оставив Ичиго по пояс голым. Он почему-то не мерз… Зангетсу опустился на колено, его взгляд поверх очков был удивительно теплым. - Ты мог заболеть, мы пропустили бы неделю тренировок, - жесткий излом губ, правильные, разумные слова. Ичиго снова посмотрел в глаза Зангетсу, так ему нравилось больше: - Вчера мне нужно было спросить у него кое-что. - Спросил? – Зангетсу знал. Это было так очевидно, что даже слов тратить не стоило… - Спросил… только он не ответил. Ксо! – Ичиго шарахнул кулаком в пол. – Он же не ответил мне! Задурил голову сказочками! Зангетсу покачал головой, пальцы коснулись аккуратной бородки. - Ты придаешь значение не значащим вещам, Ичиго. - А ты не хочешь отвечать. - Возможно. - Надеюсь, Бьякуе с его вишней так же сложно! - Я очень в этом сомневаюсь, - Зангетсу не сводил с Ичиго внимательного и – как ему казалось – немного насмешливого взгляда. Если у этого конкретного занпакто было чувство юмора, то он предпочитал наслаждаться шутками, ничем себя не выдавая. Как сейчас. - Да не верю я, что этот Кучики лучше меня! – оскорблено дернув плащ к себе, Ичиго попытался завернуться на манер тоги. - Не лучше. Но его занпакто слишком юна. Ей пока доступна лишь одна эмоция – любовь. А сознание едва успело пробудиться… - Любовь? – Ичиго моргнул – Зангетсу вдруг наклонился к нему, на плечи опустились его большие тяжелые ладони. – Эээ… - сердце заколотилось где-то в горле, Ичиго инстинктивно подобрался, вжимаясь спиной в стену и обмирая от какого-то непонятного, почти не страшного ужаса… - Любовь – это первое, что чувствует занпакто. Разве можно подчиняться тому, кого не любишь? – Зангетсу мягко отобрал плащ и отстранился, поднимаясь. Ичиго выдохнул. Сдержал желание побиться головой. Спросил озадаченно: - И ты меня любишь? Зангетсу обернулся через плечо и ответил: - Конечно. Так убийственно серьезно, что глупая улыбка сама сползла с губ Ичиго. Он еще немного посмотрел туда, где только что виднелась высокая фигура в наброшенном на плечи плаще. А потом взвыл, похватал одежду и унесся на полигон. Ему срочно требовалась хорошая драка.
***
- Куросаки, - даже если бы Ичиго внезапно оглох, он понял бы, кто стоит за его спиной, по напряжению на лицах своих собеседников – в 11м и 5м отрядах Кучики- тайчо уважали, но предпочитали это делать издали. Бьякуя стоял чуть в отдалении и выглядел иллюстрацией к слову «бесстрастность». Но был при занпакто. - Кучики, - Ичиго не сумел скопировать лед интонаций. - На пару слов, - темные волосы хлопнули по капитанской хаори: Бьякуя неспешно удалялся в полной уверенности, что Ичиго последует за ним. Соблазн выставить Кучики-тайчо в глупом свете перед рядовым и младшими офицерами был велик… Вот только рядовых и младших офицеров уже и след простыл. Предатели! - Чего тебе? – буркнул Ичиго, остановившись в паре метров. Глаз он не поднимал. - Ты избегаешь меня. Три дня, сегодня четвертый. - Соскучился? – смешной и совсем детский вызов в голосе. - Нет. Хочу понять, что происходит. - А для тебя совсем ничего не происходит?! – не выдержал, поднял глаза. - Куросаки… - А ты вообще обманщик, - злость будто растворилась в горечи взгляда Бьякуи, Ичиго теперь говорил тише и без запала. - Так и не ответил мне. - Ты так и не сумел задать вопрос. Победи меня, и отвечу. - Обещаешь? – Бьякуя так посмотрел, что Ичиго стало стыдно. – Ладно, ладно…
Царапина на щеке Бьякуи медленно наливалась цветом. Ичиго рукавом стер пот со лба, оскалился: так долго их поединок не длился даже в тот, первый, раз. Усталость сводила плечи, навесила гирь на дзори… Ичиго из принципа перепрыгнул с ноги на ногу, провернул эффектно меч. Движение тут же отдалось острой болью где-то под лопаткой. - Юность называют весной жизни. Для меня юность была – зимой, - Бьякуя смотрел на лезвие клинка и не замечал текущей к подбородку крови. Обращался, кажется, тоже к мечу. Ичиго нахмурился, почему-то задетый таким невниманием. Острие медленно очертило круг, остановившись в самой верхней его точке. - Она закончилась, как только распустился первый цветок сакуры, - подвел итог Бьякуя. Будто стихотворение читал. Поднес лезвие к лицу, любуясь, помедлил и плавно опустил к своим ногам. Ичиго моргнул, забыв про обиду: выпущенный из рук меч сверкнул так ярко, что на светлом песке показался ручьем. Таким чистым и холодным до ломоты в зубах. А Бьякуя подошел совсем близко и поймал лезвие Зангетсу пальцами. Словно голой рукой сжал сердце. - Острое, - процедил Ичиго сквозь зубы, мешал появившийся в горле комок: таким бережным оказалось прикосновение. Бьякуя гладил не металл, оставить зазубрину на котором не получилось даже у него самого. Бьякуя гладил живую теплую кожу, и она… отзывалась на прикосновение. Сквозь рукоять ощутив эту дрожь, Ичиго задохнулся, но чужие пальцы уже сжались поверх его собственных. Бьякуя качнулся ближе, в синих глазах было такое напряжение, что Ичиго отстраненно подумал, что он, наверное, опять собирается его… И не удержался, с шипением втянул воздух – таким обжигающе-ярким оказался образ. Лицо Бьякуи исказилось, как от боли, в следующее мгновение Ичиго ткнулся носом в влажную от пота шею, вдыхая соленый запах кожи, знакомой уже сладости и слушая, как в каких-то сантиметрах стучит, все ускоряя ритм, кровь. Чужая рука ерошила волосы на затылке – когда это движение успело стать знакомым? Приятным… Черт. Что они делают?! Ичиго напрягся, отстраняясь. Это получилось совсем просто: Бьякуя убрал руку. - Ты опять?.. – подозрительно осведомился Ичиго. - Нет, - Бьякуя разглядывал его с серьезным, немного недовольным лицом. – Я забыл, что юности свойственны и недостатки. Например, отсутствие смелости. - Чтооо?! А ну повтори! – Не глядя и не думая, Ичиго взмахнул мечом… алые капли сорвались с лезвия, пальцы Бьякуи стремительно одевались алой перчаткой. – Ох… - вина захлестнула с головой, смыв и смущение, и злость. - Я забыл про несдержанность, - констатировал Бьякуя, медленно сгибая пальцы. Кровь заструилась быстрее, Ичиго не выдержал: накрыл своей рукой, сжал. - Я не трус, - буркнул упрямо. В голове против воли всплывало воспоминание о закате и чайной сладости на чужих губах. Он нахмурился пострашнее, почувствовав, что скулы предательски загораются краской. Но Бьякуя смотрел на их соединенные руки. И молчал. Действительно молчал – не хмыкая, не изображая на лице недоверия, и все равно было ясно – мнения своего не изменил и не изменит. - Это нормально… - почти мягко заверил он Ичиго. – Мне следовало понимать… но ты так упорно нарушаешь все правила, так учишь нарушать их других. Меня. - Правила? – Ичиго хмурился, глядя, как уже с его пальцев срываются алые капли. Кровь Бьякуи. – Причем здесь правила? Просто… - Левой рукой я владею хуже, но совсем ненамного, - Бьякуя не грубо, но решительно высвободил руку из пальцев Ичиго. - Бьякуя! - Если победишь ты, я расскажу, что ты хочешь знать. Если я – мы не будем больше… тренироваться, - сухо информировал Бьякуя и пошел к оставленному на песке мечу. – Я ошибся с Рукией и думал, что снова могу ошибиться, если не попробую… Правую руку тяжело оттягивал меч, пальцы левой слиплись от крови. Ичиго коснулся перепачканного лезвия пальцами, медленно растер оставшуюся на нем темную полоску. Чего тут думать-то? Выбирать можно между лапшой и сасими, а здесь… Все уже решено: решено первым потрясенным вздохом, тремя глотками чая, каплями падающей к ногам крови. - Эй, Бьякуя, - тот обернулся, поднимая меч… ну конечно, ледяная маска уже заняла свое место. – Ты сдавайся лучше, - не выдержал, расплылся в дикой, неудержимой улыбке, - потому что я точно выиграю. И прыгнул.
Лезвие коснулось плеча Ичиго в то самое мгновение, когда острие Зангетсу уперлось в солнечное сплетение Бьякуи. Замерли так. Короткая передышка в бешеной пляске. Можно полюбоваться сведенными рыжими бровями и грозно закушенной губой: о том, что выражение лица можно контролировать, риока даже не подозревает. Поразительное все же существо: такая непоследовательность при феноменальной упертости. Нарушает древние законы и пасует перед предрассудками. Жертвует плечом, но не для того, чтобы выиграть бой одним ударом, а ради неостроумной шутки: распарывает пояс Бьякуи. - Один-один, - скалится довольно и только морщится, когда Сенбонзакура глубоко входит в тело: Бьякуя не видит причин превращать бой в игрушки. Ичиго давно уже обнажен по пояс, а теперь и косодэ Бьякуи распахивается от резкого движения… на следующем витке поединок окончательно становится фарсом: Ичиго игнорирует беззащитный живот Бьякуи и целится в пояс хакама. Заигрался. - С таким настроением проигрывают, И-чи-го, - Зангетсу появился – проявился в прозрачном воздухе за правым плечом мальчишки- так естественно, словно всегда здесь был. Просто они его не замечали. Ичиго дернулся – обернуться, но не пропустил удара. Пальцы Зангетсу уже сжали рукоять меча поверх его собственных, а в следующее мгновение Бьякуя перестал понимать, с кем из двоих он дерется. Два тела задвигались в унисон, на лице Ичиго странное выражение: Зангетсу обнял его за талию, прижался, диктуя ритм и ширину шагов. Все правильно, так учат, но Ичиго залился краской до ушей…При такой кровопотере – а песок впитал уже немало драгоценной жидкости – просто удивительно. Бьякуя использовал возможность добавить прорех черному плащу. Всего два удара, и Зангетсу отступил в сторону, снова принимая роль наблюдателя. - Ты помогаешь ему? – дыхание Бьякуи оставалось ровным, а интонации – под строгим контролем. - Конечно. - Тогда почему не ответил сам? – темп еще немного медленнее, иначе разговор прервется, а Ичиго интересно – вон как навострил уши. До сих пор красные. - Вам нужно было решить это между собой. Ичиго, руку выше. - Разумно, - ответом на обе реплики. Не стоит забывать, в чьей душе созрел этот занпакто. По слухам - интриган и хитрец… что из этих качеств досталось мечу? Ичиго уже шатало от потери крови, но он слишком упрям, чтобы сдаться. И – все еще – слишком силен, Бьякуя понял это слишком поздно: шунпо их негласным договором запрещено, а мальчишка налетел и просто сбил противника с ног, навалился тяжелым, разгоряченным, липким от пота и крови телом, триумфально сверкая глазами с залитого кровью лица. У него пробито плечо, но меч у горла Бьякуи быстро уравновесил это обстоятельство. - Расскажешь? – грозно. - Да, - и Бьякуе совсем не обязательно говорить вслух, что побежденным он себя не считает. Слишком велика разница между реальным боем и тренировочным. Слова Зангетсу оказались решающим фактором, а вовсе не это… брутальное недоразумение. Куросаки оскалился – не улыбка, подсказанная древними инстинктами гримаса устрашения. От него шла плотная волна жара, и казалось, что воздух уплотнился в пространстве между ними, пружинил горячей подушкой, иначе как объяснить, что Бьякуя уже чувствовал на своем лице дыхание, но Ичиго все еще умудрялся не коснуться его обнаженной кожи своей. - Поднимайся, - спокойно предложил Бьякуя. «Или я тебя сам подниму» - читалось без переводчика. Ичиго снова усмехнулся - правда, уже не так уверенно. Тяжело встал на ноги, на этот раз не просто коснулся Бьякуи – оперся всей пятерней. Бьякуя поднялся одним рывком, отпечаток руки – будто ожог – горел на коже. Зангетсу уже стоял около Ичиго, бесцеремонно удерживая его на месте. Мазнул пальцами по мокрой от крови груди, нахмурился… Но через полминуты плечо Ичиго было туго перетянуто обрывками косодэ. - Потрясающая способности в материализации, - не удержался Бьякуя, сосредоточенно перевязывая косодэ обрывком пояса. - Ты ведь совсем недавно получил банкай. На звук голоса обернулись оба. Одинаково хмурые напряженные лица. Ну что ж… - Я начну с небольшого вступления, если ты не возражаешь, - а даже если бы возражал, Бьякуя собирался рассказывать эту историю впервые в жизни и был намерен сам решить, как это сделать. – Не знаю, какое мнение сложилось у тебя обо мне, но начиная с шестнадцати лет я нечасто нарушал установленные правила. Считая этот случай, четырежды, - Ичиго фыркнул, и Бьякуя обжег его взглядом. – Немного, но каждое из них было табу и заслуживало смерти. Если придерживаться буквы Кодекса. - О. - В самый первый раз вина была не совсем моей. В старых семьях до сих пор существует преступный обычай. Детей начинают обучать работе с занпакто еще до того, как он у них появится. Они получают уроки от меча-наставника, обычно это занпакто одного из старших семьи. - Бьякуя отвернулся и прищурился на горизонт, округлившиеся глаза Ичиго отвлекали. – Ты правильно понял, Куросаки. Они тренируются с мечом чужой души.
Кучики Аямэ-сама, старший брат дедушки и бывший глава клана, болел так долго, что Бьякуя уже не помнил его здоровым. Только полумрак в пропитанной запахами болезни комнате, неподвижное тело на белом прямоугольнике футона, бессменный чайный прибор и нодачи на подставке. С Аямэ-сама нужно было провести все время, за которое песок пересыпался из верхней колбы больших песочных часов в нижнюю. Аямэ-сама не открывал глаз, и Бьякуя разглядывал меч. Занпакто. Такой будет и у него. Когда дедушка пришел и принес ему нодачи, Бьякуя сначала не поверил глазам, потом –что это – тот самый. Духовный меч шинигами. Он обмирал от счастья и нетерпеливо кивал на настойчивые напоминания о необходимости хранить тайну. И едва не рухнул от волнения, когда тяжеленный меч впервые лег на его ладони. Возможно, что-то и отразилось на лице дедушки в тот момент, Бьякуя не поднял прикипевший к лезвию взгляд. А сейчас гадать было поздно. Порочный, запретный… и слишком древний, чтобы забыть о нем, обычай: юным наследникам вручается занпакто близкого родственника. Контакт с заостренной, как клинок, рейяцу воина, оставляет неизгладимый след в юной душе. А когда «обучение» обрывается так же резко, как началось, оставшуюся рану можно излечить, лишь создав собственный занпакто. Вот так– грубо, насильственно… неестественно. И жестоко. Зато подростки из благородных семей упражняются с собственными духовными мечами, когда их босоногие сверстники еще только начинают ощущать первые приступы голода. Все это Бьякуя понял потом, а тогда не помнил себя от счастья, в тринадцать лет влюбившись впервые: не в девушку, в меч.
- Ты бы узнал этот меч, как я узнал его – сразу. Черный нодачи, который ты держишь в банкай.
Была зима, белый снег и черная земля, как белая рука и черный меч в ней: немыслимы друг без друга. Первые тренировки едва ли отличались от упражнений с привычным бокеном. Разве что непослушной тяжестью настоящего оружия, его весом и… ощущением живой свирепой силы, до поры спящей в металлическом теле. Как спал дух Аямэ-сана в клетке из плоти. Бьякуе разрешалась одна тренировка в неделю, но очень скоро этого оказалось мало. Ночами он словно вор в собственном доме пробирался к пахнущей болезнью комнате. Бесшумно раздвигал перегородки и… ощущение счастья стоило, конечно стоило и стыда, и презрения к собственной трусости, и даже обжигающего страха, что: застанут, поймут, отнимут.
- Я занимался слишком усердно и установил с мечом слишком близкую связь.
Он материализовал дух меча через год. И в первый момент перепугался: незнакомец в черном костюме нинзя смотрел так тяжело, словно хотел его смерти. А через секунду исчез. В тот раз они не обменялись и словом, но в следующий Бьякуя был готов. И заговорил первым. Безымянный пока, дух меча молча слушал. О самом Бьякуе, о его семье, о том, что происходило с тех пор, как Аямэ-сан заболел. Бьякуя оборвал рассказ на середине, и дух меча вскоре явился за продолжением. Бьякуя успел прочесть о занпакто все, что было в библиотеке – точнее, открытой ее части, и уже знал, что означала материализация: связь с духом меча стала слишком сильной, опасно сильной для всех троих. И опаснее всего для Аямэ-сан. Но Бьякуя был влюблен. Тонкий черный силуэт нодачи и высокий мужчина в черном в его сознании быстро стали одним, и сила первой любви не могла оставить равнодушным истосковавшийся по вниманию занпакто. Больной хозяин и одиночество занпакто делали его идеальным «наставником» для Бьякуи, но они же стали причиной катастрофы. Бьякуя достиг шикая в три месяца: меч назвал ему свое имя.
- Уровень шикай скрыть от старших уже не удалось. У меня отобрали меч. - Зангетсу. Бьякуя кивнул. Он устал говорить. И еще больше – устал вспоминать, но… не мог не добавить: уже не для Ичиго, для Зангетсу. - О той ошибке я сожалею, как ни о чем другом. - Ты… убил своего дядю? - Не убил. И поэтому потерял занпакто. - Чужой занпакто, - Ичиго грозно сдвинул брови. Он не понимал, он просто не понимал. - Мой. Он был моим, - Бьякуя смотрел на Зангетсу, а Ичиго – на Бьякую. Ичиго молчал, только хмурился все сильнее и сильнее, словно мыслительный процесс закручивал невидимые винтики, стягивая лоб в морщины. - Кажется, я понял, - неуверенно признался Ичиго. Бьякуя сначала не поверил ушам, а потом - такой удаче. - В самом деле? – уточнил осторожно, переводя взгляд на мальчишку. - Конечно. Куда проще. Тебе нужен Зангетсу… - Бьякуя, еще очарованный воспоминаниями, задумчиво кивнул. Нужен, конечно, нужен… как нужна украденная юность, как нужна отчаянная черно-белая любовь. Первая. Самая сильная. – Ты хочешь отнять мой занпакто, - так же спокойно закончил мысль Ичиго, и Бьякуя автоматически кивнул. О-ой. Мальчишка вскочил – взлетел – на ноги, его рейяцу полыхнула. Странно, несколько минут назад они дрались, и Ичиго оставался щенком: с тяжелыми челюстями и немеряной силой, но – смешным неуклюжим щенком. А сейчас он стоял неподвижно и не пытался напасть, но перед Бьякуей был молодой волк. С острыми, острыми зубами. Такого одолеет только опытный укротитель с мягким голосом и железной рукой, терпеливый и… - Ты идиот, - раздраженно констатировал Кучики. – Я зайду через пару дней, потрудись к тому времени включить мозги. Развернулся и пошел, чеканя шаги с такой силой, что песок сыпался в таби. Ну почему Зангетсу выбрал его? Невозможное, ненормальное, неотразимое… тьфу. - А ну стой! За спиной раздался отчетливый звук оплеухи, и следом жалобно взвыл Куросаки. Бьякуя стер улыбку перед шунпо.
Пока все .
Xronos
Мечта Учих
Сообщение: 212
Настроение: Новый Год уже не за горами!
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
6
Фото:
Отправлено: 06.01.08 00:06. Заголовок: Понравился фик про О..
Лан, держите ещё и новогодний фик, меня попёрло, аж иллюстрацию нарисовать захотелось
Концепция деда Мороза в условиях Сэйритея Автор: Katana-san Бета(ы): Bijou, helen267 Категория/Рейтинг: G Жанр: юмор, флафф Пэйринг: окститесь, Новый Год, все весело и невинно… почти.
Кучики Бьякуя был как никогда близок к тому, чтобы пожалеть о фантастическом спасении своей драгоценной сестрички от Всеразрущающей Огненной Мощи Соукёку.
Конечно, его бы потом мучила совесть. И, возможно, даже пришлось бы отказаться от положения главы клана и уйти в горы, став отшельником, но, по крайней мере, это избавило бы его от подобных сложностей.
- Еще раз, - раздраженно потребовал Кучики. - Кто такой дед Мороз, и почему его должен изображать именно я?
- Дед Мороз - это старичок с бородой, который в канун нового года дарит детишкам подарки, - заученно отбарабанила Рукия.
- Если старичок и с бородой, то почему не Генрюсай-сетайчо? - резонно спросил Бьякуя.
- Ну, как я могу просить такого солидного человека… - Рукия смутилась, потом вздохнула и преданно посмотрела на братца.
- Я много над этим думала. Укитаке-тайчо не позволит состояние здоровья; Кьераку-тайчо мгновенно напьется, как только я закончу предложение; Хитсугая -тайчо… Вот он как раз и должен подарки от деда Мороза получать! Ну а Маюри-тайчо и Комамура-тайчо… - Рукия передернулась. - Очень уж страшненькие из них деды Морозы получатся. – бесхитростно призналась она.
Бьякуя продолжал внимательно слушать.
- Что касается Зараки-тайчо… - доверительно продолжила его сестрица. - Он вполне способен отправиться с мешком подарков на настоящий северный полюс…
- Кроме капитанов в Сэйритей еще масса шинигами, - сухо напомнил Бьякуя.
- Во-первых, они не смогут до конца понять тонкости культурных традиций живых, -хладнокровно отмахнулась Рукия. - А во-вторых, благотворительность - долг истинных аристократов. И если Вы, дорогой брат, немного позаботитесь о бедных руконгайских детишках, это наверняка поможет восстановить подмоченную репутацию шинигами после известных Вам событий.
Она в упор посмотрела на Бьякую.
- И, между прочим, главнокомандующий Генрюсай полностью со мной согласен. Он даже выделил нам целый мешок подарков и повозку.
- Повозку? Какую повозку? - опешил Бьякуя.
- Дед Мороз ездит в повозке. - Рукия покопалась в рукаве, извлекла на свет божий небольшую плотную бумажку прямоугольной формы и сунула под нос брату. Тот аккуратно вытащил это из хрупких пальчиков сестры и, чуть нахмурившись, принялся рассматривать. На карточке был нарисован бодрого вида старичок с длинной седой бородой и отвратительно розовыми щеками. Он восседал на козлах повозки, которую тащили по ночному небу олени. В повозке сидела румяная девица в полушубке и забрасывала в трубу дома подарки.
Капитан нахмурился еще больше.
- Рукия, ты чего-то не продумала, - с расстановкой произнес он. - Где ты возьмешь оленей, чтоб передвигать… это?
- Ну… - его приемная сестренка потупилась. - У меня есть одна идея. А пока, нии-сан, пожалуйста, примерьте вот это.
И она с поклоном протянула Бьякуе стопку ярко-красной, отороченой белым мехом, одежды.
Эту новогоднюю ночь в Руконгае запомнили надолго. И потом, из поколения в поколение, рядовые шинигами передавали душераздирающую легенду о безумных Кучиках, надругавшихся над подчиненным в новогоднюю ночь, каждый раз расцвечивая ее все новыми и новыми подробностями.
По темному небу м-е-е-е-дленно летела странного вида повозка, в которую за неимением оленей была впряжена большая белая обезьяна. На козлах с отрешенным видом восседал капитан шестого отряда, обряженный в красный тулупчик , шапочку с помпончиком, штаны и сапожки. Вместо бороды по ветру развивался длинный белый шарф.
В повозке, сверкая голыми коленками, сидел наряженый в короткую синюю шубку и сапожки Абараи Ренджи. Из-под синей же шапочки на широкую грудь мрачной, как туча, «снегурочки» спускалась длинная рыжая коса.
Еще выше, на Небесном скате Уноханы, парила Кучики Рукия и кастовала снег. Поскольку бан-кай и создание снега она освоила недавно, получалось не так, чтоб очень хорошо - снег то и дело чередовался Путями Разрушения и прочими предназначенными для уничтожения холлоу спецэффектами.
Издали, поодиночке и группами, из более-менее незаметных мест за этим «новогодним представлением» наблюдали остальные капитаны и лейтенанты Сэйритея.
*
- Интересно, что Кучики-сан напихал в эти свертки, что они ТАК громко падают? Да еще и пробивают крыши? - задумчиво произнес Укитаке. Стоящий рядом Кьераку Шунсуй пожал плечами.
- Нанао говорила, что дедушка Яма выделил какие-то подарки, но сдается мне, Бьякуя просто почистил свои чуланы и напихал туда всякого барахла. Старые детские игрушки, ночные горшочки…
- Шунсуи! - шокировано воскликнул Укитаке.
Тот только улыбнулся, обнимая друга за плечи.
- Вы уверены, что к этому… мероприятию не приложил руку Ичимару Гин? - мрачно спросил Хитсугайя Унохану. Та встрепенулась, нехотя оторвала взгляд от «деда Мороза».
- Почему вы так думаете, Хитсугайя-тайчо?
- Только Ичимару могло прийти в голову заменить оленя на гориллу, - убежденно ответил Тоширо.
- Вообще-то, это, кажется, бабуин. - с сомнением произнесла Унохана.
Хитсугайя мрачно посмотрел на нее.
- Есть разница? Кто перепутает обезьяну с оленем?
- Я бы смотрелся в одежде Снегурочки куда лучше. - Юмичка надулся и прикусил ноготь большого пальца. - А у Ренджи острые и костлявые коленки… И этот оттенок синего ему совсем не идет…
- Так я тебе и позволю сверкать коленками перед кем попало, - сурово отозвался Зараки. -Это неприлично.
Юмичка надулся, но в глазах у него блеснули довольные искорки.
*
Ренджи вытащил из огромного мешка очередной завернутый в блестящую бумагу сверток, с ненавистью посмотрел на него, и швырнул вниз.
Через мгновение раздался треск сломанной крыши, и очередная семья выскочила из хижины, чтобы застыть, глядя вверх с открытым ртом.
- Тайчо, я больше не могу, - взмолился он наконец.
- Надо, Ренджи, надо, - флегматично ответил его начальник.
- Да кому надо-то?! - взвыл несчастный лейтенант.- Снизу на нас как на идиотов смотрят! И мне в коленки дует! Холодно, ксо!
Бьякуя неодобрительно поджал губы.
- Много еще подарков осталось? - после паузы спросил он.
Ренджи заглянул в мешок.
- Многовато. - мрачно признал он. - Может, оставим их где-нибудь под елочкой? Или еще под каким–нибудь деревцем? Вон там какие-то лампочки светятся…
Бьякуя царственным жестом дернул поводья, направляя Забимару в сторону сияющих огоньков. При ближайшем рассмотрении скопление огней действительно оказалось гирляндой, вот только украшала она не елочку, а огромную высокую трубу, возвышающуюся над крохотным домиком. Фасад домика украшали два гигантских уха, между которыми висел транспарант с надписью «Дом Куукака Шиба».
- Это… эээ… - «снегурочка» нервно сглотнул. - Здесь действительно кто-то живет? - с ужасом уточнил он.
- Куукаку Шиба живет, - мрачно ответил Бьякуя.
- У… - Ренджи покосился на гигантские уши, поморгал, потряс гололовой, и ткнул пальцем в одну из цветных лампочек.
Лампочка треснула, следом за ней начали искрить и лопаться остальные.
«Дед Мороз» обернулся и молча смерил лейтенанта взглядом, который был красноречивее всяких слов.
-Я нечаянно… - пристыжено выдавил Абараи.
-Ты еще скажи, что больше не будешь.
-Я больше не буду… - послушно повторил Ренджи.
Бьякуя только вздохнул – его лейтенант зачастую понимал сарказм начальства буквально.
Из дома тем временем выскочил Гандзю и с ходу заорал:
- Это кто тут шляется ..А-ааа!!!! Фонарики!!!!
Он запрыгал вокруг трубы, суматошно размахивая руками.
- Весь день их вешал, как дурак. И какой-то гад все это порушил! Эй ты там, слезай сюда, чтобы я мог набить тебе морду!
- Может, убежим? – предложил практичный Ренджи, нервно поглядывая на беснующегося внизу Гандзю.
Едва только увидев, кто именно к нему пожаловал, Гандзю мгновенно заткнулся. Правда, Ренджи сильно подозревал, что не столько из уважения, сколько от шока.
- Абараи?.. - выдавил руконгаец, пялясь на голые коленки шинигами. Бьякуя слегка нахмурился.
- Мы приносим извинения за поврежденную иллюминацию, - сухо сказал он. - И если это в наших силах, мы поможем исправить нанесенный ущерб.
Гандзю сглотнул, широко раскрытыми глазами посмотрел на одетого в невероятный костюм Бьякую, и, проблеяв что то вроде «Ядолженспроситьсеструподождиетенеуходите», исчез внутри дома.
- Тайчо…- простонал несчастный Ренджи.
- Эй, вы чего тут застряли? - с неба спустилась раскрасневшаяся Рукия.
- Мы должны разобраться с инцидентом, - сухо объяснил Бьякуя.- который произошел по вине моего лейтенанта.
- Нээ-сан, это Кучики Бьякуя, он брат Рукии… не убивай его, ладно?! - из дома выскочил запыхавшийся Гандзю.
- Да уж, вижу. - с широкой усмешкой согласилась Куукаку, отвечая на приветственный поклон самой Рукии, после чего нагло уставилась на покрытые пупырышками Ренджины коленки.
- А тебе идет этот наряд, рыженький. - одобрительно сказала она.
Абараи тихо зарычал и сделал попытку спрятаться за капитанскую спину.
- Хотите зайти? - предложила между тем Куукауку. - У нас тут маленькая вечеринка. Отогреетесь, сакэ выпьете… а потом поможете и фонарики опять развесить.
Ренджи умоляюще уставился на гордый бьякуевский профиль, и почувствовавший этот щенячий взгляд капитан тяжело вздохнул.
- Хорошо. - неохотно согласился он. - Но ненадолго.
- Отлично, заходите! - Куукаку самолично распахнула перед ними двери. Снизу раздавались чьи-то веселые крики, звонкий смех и звон посуды.
- Минуточку. - спускавшийся вниз по леснтице Ренджи вдруг остановился. - А кто это у вас в гостях?
- Да все знакомые. – девица небрежно пожала плечами. - Рыжий недоумок, очкастый Квинси, молчаливый культурист, хлюпик из медотряда и Орхиме-тян. Ну и Йоруичи, конечно.
Рукия с радостном воплем поскакала вниз, а Ренджи, наоборот, резко развернулся и направился вверх.
- Я лучше займусь гирляндой, - предложил он.
Куукаку несколько секунд смотрела на него, потом пожала плечами.
- Как хочешь.
Бьякуя пошел было следом за ней, но потом передумал и направился за своим лейтенантом. Тот мрачно топтался вокруг салазок, распрягая Забимару.
- Почему ты не пошел?- поинтересовался Бьякуя.- Там же все твои друзья. Разве нет?
Ренджи мрачно посмотрел на него, потом подергал подол синей шубейки.
- Если Куросаки меня в ЭТОМ увидит, у меня никакой жизни потом не будет… - буркнул он. Так что я лучше уж здесь побуду, а вы идите, тайчо.
- Надо мной тоже можно посмеяться, - произнес капитан.
- Можно. Но недолго. – рассудительно заметил Ренджи. – К тому же, там Рукия. И вообще, Вы в любой одежде выглядите по королевски.
- Как король, что ли? – подозрительно уточнил капитан.
- Ну, так говорят, когда человек выглядит великолепно, красиво, величаво… - Ренджи прикусил язык и залился краской. Торопливо отвернулся и засуетился у мешка с подарками, хотя делать там было совершенно нечего.
Бьякуя слегка задумался. Плодом размышлений невозмутимого капитана стал довольно неожиданный вопрос.
- В таком случае, лейтенант, предлагаю Вам занять вакантное место королевы при моей особе.
Возможно, виноват был неясный свет сумерек, но изумленному лейтенанту показалось, что его грозный начальник улыбается. Нежно. А тут еще слуховые галлюцинации…
- Тайчо… То есть, Бьякуя… Вы действительно…
Сверху повалили редкие пушистые снежинки. Забимару перестал глазеть на счастливую парочку и поднял морду к небу.
Там, в вышине, упряжка оленей тащила расписные санки. Восседавший в них старичок с белой бородой весело рассыпал из большого мешка подарки…
Отправлено: 06.01.08 16:54. Заголовок: Ещё один бред... ТАК..
Ещё один бред... ТАК, вот именно ТАК всё и происходит в яойном фэндоме Особенно в Бличовском
Ночной бред автора Автор: Katana san Переводчик: Бета(ы): Varesso Категория/Рейтинг: G Жанр: Humor, slash, challenge Пэйринг: автор не определился Общее предупреждение Предупреждение от автора: Содержание: Дисклеймер: Персонажи фика принадлежат их создателем. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах - с согласия автора. Ссылки на фик - приветствуются.
От автора: Ночной бред автора, возжелавшей фиков по Bleach и вдохновившейся фиком Anair "После спальника...или почему мне не стоит писать PWP" Прошу не слишком зверствовать при избиении тапками.
Действующие лица: Автор (Катана сан); Бьякуя, Ренджи, Айзен, Гин.
Автор сидит за столом и барабанит по клавиатуре.
Автор: Так… я хочу написать фанфик про Бьякую и Ренджи! Они такие сексуальные! *облизывается* Хм-мм… с чего бы начать?
*волшебным образом появляются Ренджи и Бьякуя*
Ренджи, мрачно: Кто вообще сказал, что я хочу спать с Кучики-тайчо?! Я не хочу!
Автор, отмахиваясь: Да кто тебя спрашивает? И вообще, как можно не хотеть Бьякую? Все его хотят.
Бьякуя, еще мрачнее: Мое мнение кого-нибудь интересует?
Ренджи: Боюсь, что нет, Кучики-тайчо.
Бьякуя, ледяным голосом: Ах, вот как. И кто эти «все»?
Автор, рассеянно: Ну… С Гином вы уже были…
Бьякуя: А?
Автор, все так же рассеяно: И с Ичиго….
Бьякуя: О чем вы?
Автор: С Ренджи - уже практически ОТР, с Рукией попахивает инцестом, Хисана давно того, и к тому же это скучно. Никакой интриги.
Бьякуя: Я не понимаю.
Ренджи, осторожно: Она имеет в виду, что вы с ними… того… сексом занимались.
Бьякуя, недоверчиво: Сексом?! С Гином?! Я??!
Автор: Чем вам не нравится Гин? Он такой сексуальный…
Бьякуя, сухо: У вас отвратительный вкус.
Автор: Ха, кто бы говорил. Та-а-ак... какой бы вывести сюжет? Пооригинальнее бы что-нибудь… *с тоской смотрит на Бьякую* Или романтику? Или секс с тентаклями попробовать написать? *медитативно смотрит в экран, перебирая арт по Бличу*
Ренджи, шепчет капитану: Соглашайтесь на романтику, тайчо!
Бьякуя, тоже шепотом: А что такое тентакли?
Ренджи: Щупальцы.
Бьякуя: Не понял!!
Ренджи, зажимает ему рот и шепчет: Ну, представьте, что вас имеет осьминог. Вот это оно и есть.
Бьякуя: А что, такое возможно?! *бледнеет*
Ренджи, мрачно зыркнув на автора: У них все возможно, тайчо…
Бьякуя, откашлявшись: Хорошо, я согласен на романтику.
Автор: А? *отрывается от картинок* Романтика? Ладно, будет романтика… А сохнуть кто по кому будет?
Бьякуя: А это обязательно?
Автор, твердо: А как же! Я же должна показать вашу благородную, возвышенную, страдающую аристократическую натуру!
Ренджи, бормочет себе под нос: Не то что мне от спермотоксикоза мучится приходится!
Автор, отмахивается: Ничего, зато потом секс темпераментный будет, ух! И хэппи энд, конечно.
Ренджи: И на том спасибо. Пойдемте, тайчо.
*уходят*
Автор, потирая ладошки: Так, одна парочка есть. Теперь, кто следующий? *смотрит на картинку* О, Гин… Гин… *мечтательно жмурит глаза* Что-то я про него еще ничего не писала…
*волшебным образом в комнате появляется Ичимару Гин*
Гин: А может, не надо?
Автор: Как же не надо?! Вы такой сеееексууууааальныыый……Жаль только, вы с Айзеном ушли. Это так ограничивает в выборе пэйринга…
*Появляется Айзен*
Айзен, добродушно: Ну почему же ограничивает. У нас там довольно оживленно. Вайзарды, арранкары… холлоу… меносы…
Автор: Не, с меносами только Зараки. Он будет экстатически раздирать их в клочья. Вас с меносом яоить как то не удобно все-таки. А хотите, Айзен-тайчо… могу с Хинамори вас свести.
Айзен, удивленно: А то что я ее фактически убил, вас не смущает?
Автор: Ну что вы. Это только добавит ангста. В конце вы раскаетесь, спасете ей жизнь… Дети пойдут…
Айзен, бледнея: Лучше уж менос. Можно даже два.
Автор, хмуро: Говорю же, не-у-доб-но!!! Они, гады, такие высокие….
Гин хихикает, привлекая к себе внимание автора.
Автор: Гин! Лапочка! *сюсюкает*. Бедненький, тебе наверно так одиноко! Киры рядом нет, Рангику нет, Бьякуи и того нет… один Айзен… *хмурится в сторону последнего*
Гин: А чем вам не нравится Айзен-тайчо?
Автор: Он тебя такие ужасные вещи делать заставлял!
Гин, в капле: Ну почему же ужасные…?
Автор: И вообще, ты хороший!
Гин, озадаченно: В каком месте?!
Автор, уже целиком захваченная идеей: Да, да, точно. Рискуя собой, ты проник в мир меносов, чтобы узнать их секреты…
Айзен, удивленно: Какие секреты?! Все что их интересует - пожрать, да поспать!
Автор: Молчать! Ты вынужден спать с безжалостным Айзеном, страдая по брошенной Рангику…или Кире…или все таки Рангику…? смотрит на Гина* Ты кого больше любишь?
Гин, офигев: Шоколад.
Автор: Ну, тогда по шоколаду… Тьфу! Ладно, пусть будет Кира. А Рангику… Допустим, она мать твоего сына…
Айзен, тоже офигевая: Ичимару, у тебя есть сын??!
Гин, задумчиво: Не знал… И кто мой... ээ... ребенок…? *подозрительно смотрит на автора*
Автор: Хицугайя, конечно!
Гин: …….
Айзен, пытаясь быть логичным: Так что, Мацумото служит лейтенантом у своего сына и не знает об этом?
Автор, хладнокровно: Она потеряла его во младенчестве.
Гин:…..
Айзен: Позвольте, как можно потерять ребенка?!
Автор: Да запросто. Зашла в магазин, вышла, а колясочка тю-тю.
Айзен, цепляясь за остатки здравомыслия: Ну, а Ичимару-тайчо? Он что, не знал, что его подружка беременна?
Автор, еще более хладнокровно: А он ее бросил в период увлечения Зараки. Она обиделась и про беременность не сказала.
Гин, слабо: Зараки? Почему бы я увлекся Зараки?
Автор: А почему нет?
Гин:…..
Айзен, слегка отодвигаясь от Гина: Ну и вкус у тебя….
Гин: Да не было у меня с ним ничего!
Автор, глубокомысленно кивая: Все вы так говорите, а потом дети появляются.
Гин: ЕЩЕ???!!!!
Автор: А как же. Ячиру, по вашему, кто?
Гин, быстро: Не хочу знать.
Автор, разочарованно: Ну, как хотите… В общем, решено. Гин будет страдать от сексуальных домогательств Айзена и тосковать по Кире. Потом случайно узнает, что Рангику потеряла ребенка… будет его искать… Тьфу, не пойдет. Мыльная опера какая-то получается.
Айзен, тихо: Пойдем-ка отсюда, пока ей еще чего в голову не взбрело… Гин кивает, и они исчезают.
Автор, уныло: Опять сбежали… Вдохновение, ау?
*со вздохом возвращается к перебиранию фанарта*
Катана жгёт!!!
Мари
Сообщение: 243
Репутация:
3
Фото:
Отправлено: 06.01.08 17:33. Заголовок: Джо пишет: ООО, яой..
Джо пишет:
цитата:
ООО, яой... я лучше помолчу... особенно увидев пейринг
А там ничего жутко неприличного нету ... Но дело вкуса ...
*сафсем бес сил выползаить из паццтала* Урахара, Рукия спасибо ...
"Я не заплачу" - повторяет она себе снова и снова, когда клинок проходит насквозь, пронзая его тело. "Я не заплачу" - думает она, когда его руки сжимают её плечи. "Я не заплачу" - Рукия закусывает губу, слыша его тихое "Спасибо тебе, Кучики". "Я не заплачу" - а слёзы сами бегут по щекам, когда он говорит: "Теперь я могу оставить своё сердце здесь". "Я не заплачу" - и слёз действительно уже нет, когда она, невзирая на протесты капитана, сама несёт его к дому Шиба. "Я не заплачу".. - и пусть его сестра смотрит на неё щенячьим взглядом, умоляющим сказать, что всё это - лишь кошмарный сон. - Я не заплачу... - повторяет она последний раз перед тем, как горько разрыдаться, крича от бессилия и испытывая острое желание самой вонзить в грудь меч, чтобы не испытывать этой жуткой душевной боли и вины. Она будет жить хотя бы ради того, чтобы искупить её... И потому, что своё сердце Кайен-доно оставил ей.
И глядя в карие глаза рыжего мальчишки, так похожего на него; который сейчас отчаянно сжимает её меч и смотрит с затаённой надеждой, что сможет спасти свою семью, и не важно, что потребуется отдать за это взамен... ...Рукия говорит себе давно забытые слова: "Я не заплачу". А глаза уже застилает пелена слёз.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
(Гомен, не увидела твой ответ 
)
Т.Е. отсюда: 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума